Сто сорок писем Василия Белова

Если даже коротко, но по существу разбирать письмо Лебедева, что в нем так, что не так, то это займет несколько десятков страниц. Из всех обвинений в мой адрес можно за правду выдать только два факта. Действительно, писатель-философ с коммунистическими взглядами на жизнь Эдуард Володин в последней своей статье высказал резкую критику в мой адрес. Подчеркиваю, в последней… Мы с ним подружились еще до моего избрания в парламент, сотрудничали и во время моей работы уже депутатом Госдумы, потому у меня много его статей, где он высказывал хвалебное мнение о моей деятельности. А вторая правда касается недоумения Лебедева по поводу афиширования «благородных усилий депутата Грешневикова». К сожалению, политикам, тем, что переизбираются по пять-восемь раз подряд, как я, часто задается один и тот же вопрос: а что ты сделал для области и избирателей? Ответом на такую провокацию, имеющую право на существование, стала и предвыборная хвалебная статья в мой адрес Белова, и моя брошюра «Правда в делах», где были опубликованы сотни и сотни благодарственных писем избирателей в мой адрес. Так что, это обвинение хоть и попадает в цель, но все же отдает завистью.

К тому же Лебедев тут противоречив, в начале он пишет про мои «благородные усилия», а ниже говорит, что в очерке Щербакова нет лжи, хотя именно в этом очерке писарчук утверждает, что я бездельник.

Однако идем дальше… Другой писатель-философ с православным мировоззрением Виктор Тростников в конфликте с Щербаковым и Мартышиным занимал мою позицию. Более того, зная, что настоятель монастыря отец Иоанн вдохновляет этих фарисеев и писарчуков на противостояние со мной, предложил мне поехать с ним в областную епархию к знакомому архиепископу и просить его отправить воинствующего настоятеля в другой монастырь. Подобные предложения прозвучали и во второй раз. Но я не воспользовался авторитетом выдающегося писателя, православного мыслителя и мудрого подвижника Виктора Николаевича Тростникова. С одной стороны, не хотелось подливать, как пишет Лебедев, масла в огонь. А с другой стороны, я обещал своему другу, бывшему помощнику по работе в Думе, ставшему на моей родине священником, отцу Борису (Украинцеву), что не буду хлопотать об отставке настоятеля монастыря.

Какие пути-дороги свели меня с москвичами Володиным и Тростниковым? В голодные и криминальные годы в Москве невозможно было жить, потому по просьбе того и другого я подыскал на своей малой родине два дачных дома. Тростников остался благодарным человеком навсегда, даже попросил меня похлопотать перед местной властью о выделении ему земли на кладбище для будущего вечного упокоения. С Володиным произошли большие метаморфозы. Нас познакомил популярный столичный публицист и писатель, работавший тогда в журнале «Молодая гвардия» Игорь Дьяков. В то начавшееся перестроечное время мы, молодые ребята и комсомольцы, начали проводить субботники по возрождению здешнего монастыря, собрали по селам колокола для звонницы, отбили атаку кришнаитов и попросили прислать для службы в храме православного батюшку. В отместку незакрытый еще райком партии во главе с партийным секретарем Н.А. Шолиным объявил нам войну. Тогда-то в нашу поддержку выступили со страниц районной газеты и Игорь Дьяков, и Эдуард Володин.

Далее история наших взаимоотношений была еще интересней. Для приехавших в район публицистов-патриотов Володина и Лыкошина я подыскал не только бревенчатые дома, но и помог им оформить землю в собственность. Копии слезных заявлений того и другого о помощи у меня до сих пор хранятся. Так как столичные жители хватанули земли больше положенного, то оформлять ее, не будучи фермерами, было сложно. Я решил их проблему. Затем в их деревне рядом с домом Володина поселились их дружки из Баркашовских отрядов. И когда Лыкошин был зверски избит, ребенок запуган до полусмерти, а в огороде националисты поставили виселицу, Лыкошин и Володин прибежали с заявлением ко мне: «Спаси!..». И мне опять пришлось разруливать конфликт, подключать прокуратуру, вести переговоры с воинствующим баркашовцем, имеющим свой правдивый взгляд на конфликт. Но он пообещал мне уехать и сдержал свое слово.

Обострение наших отношений началось после того, как команда Мартышина и Щербакова начала травить и уничтожать мастерскую реставратора Александра Рыбникова. Я заступился за мастера и друга, а они мне этого не простили. Всякие попытки лишить меня депутатского мандата, выкинуть из Союза писателей заканчивались провалом.

Да и дальнейшая история расставила все по своим местам. Коммунист Володин хоть и выступал защитником фарисеев при нашем монастыре, но к вере православной так по большому счету и не пришел. Вначале состоял в партийной команде Зюганова, потом предал его и стал активно обличать вождя коммунистов в ревизионизме и предательстве. Перешел в патриотическую партию Бабурина, но тоже не сработался и хлопнул дверью. Подался в партию спикера Госдумы Селезнева… Постоянное употребление алкоголя сгубило этого неординарного и в то же время конфликтного и беспринципного писателя-философа.