Сторрам

– Ну, так по порядку рассказывай, – сказала Матуха. – Узнал ты чего?

– Да, – кивнул Ворон, – лучше начать с этого. Я работаю в бухгалтерии, и мне там рассказали, как, вернее, за что уволили ту сволочь. Дело повернули так, что Рыжий на него не нападал, а он сам побился, что у него был припадок, он упал на пандус, бился о бордюр, а уволили его за то, что он убил Кису. Называется это – умышленное уничтожение чужого имущества. Так что никаких разговоров, как Рыжий ему врезал, и прочего быть не должно. Понятно?

– Ни хрена непонятно, – сказал Гаор.

Мужчины согласно кивнули, недоумённо пожала плечами Маманя, кивнули, соглашаясь с Гаором, Маанька и Мамушка, явно не поняла Ворона и Матуня. Только Мать и Матуха стояли спокойно, но явно ждали продолжения объяснений.

– Я за это в «ящике» отлежал и ещё молчать должен? – стараясь сдерживаться, сказал Гаор.

– В «ящике» ты отлежал за то, что вошёл в запретную зону. Ты был не в себе, рвал на себе рубаху, что-то кричал, вошёл в зону, там тебя сразу вырубили и отволокли в «ящик».

– Охренел? – начал злиться Гаор. – Там до зоны ещё бежать и бежать было. Ты вспомни…

– А что тебя за нападение должны были пристрелить, ты помнишь? – перебил его Ворон.

– А мне по хрену! – заорал в ответ Гаор.

– А дегфед тебе тоже по хрену?! – так же бешено, что уж совсем не походило на него, заорал Ворон.

– Чего?! – опешил от его крика и услышанного Гаор. – Ты что, Ворон?

– В сам деле, Ворон, – кивнул Старший, – это чего такое?

– Он знает, – Ворон смотрел на Гаора, – ты, вояка хренов, по истории что имел?

– Десять, – нехотя ответил Гаор, уже начиная соображать. – Ворон, ты что, его уже в обед сто лет не применяют.

– А бастардов в рабство сколько лет не продают? – ехидно спросил Ворон. – Что-то ты для двухсотлетнего неплохо смотришься. Даже первую категорию имеешь.

– А это ты откуда знаешь?

– Отвечу, но сначала ты, именно ты, сам про дегфед всем скажи, – потребовал Ворон. – Ну, что это такое?

– Казнь каждого десятого по жребию, – глухо ответил Гаор. – Применялась при отступлении части без приказа или… – он остановился, задохнувшись от пришедшего понимания.

– Или, – беспощадно потребовал Ворон, – договаривай.

– При неповиновении, – упавшим голосом закончил Гаор.

– В армии дегфед, а рабам могут и каждого восьмого, и пятого, или вообще каждого, понял, наконец?!

– Подожди, Ворон, – сказала Мать, – это выходит… – она запнулась, не в силах договорить до конца.

– Да, – устало кивнул Ворон, – по правилам прямо там же должны были застрелить Рыжего, а нас всех выстроить, вывести каждого десятого и расстрелять. И если будем языками трепать и орать так, что в верхней надзирательской слышно, так и сделают.

– Ни хрена себе, – потрясённо выдохнул Старший.

– А чего ж Гархем…? – Асил не договорил, но его поняли.

Ворон пожал плечами.

– Не знаю, скорее всего, потерять столько рабов сразу им невыгодно. Но с охраной очень хорошо поговорили и приказали держаться этой версии. У сволочи был припадок, а Рыжий вошёл в запретную зону.

– Понятно, – кивнул Асил, – ну, ладноть…

– И ещё, – Ворон перевёл дыхание, – если вдруг начнут спрашивать, то всем надо держаться одного. Как Кису убивали, мы видеть могли. Как Рыжий к ней побежал, тоже. Тут можно правду говорить, а дальше, чтоб не запутаться. Крики слышали, но ничего не видели. Далеко это было. Только и видели, как Рыжего мимо нас в «ящик» проволокли. И всё. И на этом стоять вмёртвую.

– Сделаем, – кивнула Мать. – Мужики, всё поняли?

Старший, Юрила, Асил и Мастак кивнули, а Гаор мотнул головой.

– А у меня ещё вопросы есть. Ну, со мной, ладно, понял. Кису убили, не в себе стал, куда-то бежал, чего-то кричал, очнулся в «ящике», ладно. Ещё три вопроса, Ворон. Ответишь?

– Спрашивай, – усмехнулся Ворон.

– Чего тогда эту сволочь весь день потом ловили и припирали? Раз.

– Дурак, – улыбнулся Ворон, – этого не было. Обычная неразбериха и плохая работа. За это все и получили. Так, Старший?

– Так, – кивнул Старший, – я понял, по-другому и не говорим.

– Ну, – Ворон насмешливо смотрел на Гаора, – ещё вопросы.

– Откуда ты знаешь про дегфед? Ты ж не военный. Или историком был? – позволил и Гаор себе насмешку.

– Нет, – серьёзно ответил Ворон, – я всегда был бухгалтером, интересовался историей, читал кое-что, но так… для себя. А дегфед… я дважды через него прошёл. Ещё до… ошейника. Выстроили всех… живых мужчин и мальчиков, от пяти лет и до конца. И я оказался третьим, а отбирали пятых. А другой раз уже рабом. Там был девятым из десяти. Ну, ещё вопрос.

Остальные смотрели на Ворона с плохо скрытым ужасом. Но Гаор упрямо, отбросив всё ненужное сейчас, продолжал своё.

– Кто и зачем нас будет спрашивать? И откуда ты всё про меня и это дело знаешь?

– С арифметикой у тебя напряг, – сожалеюще оглядел его Ворон. – Обещал три вопроса, а задаёшь… Ладно. Я бухгалтер, сижу на документах, и могу оказывать кое-какие услуги, не входящие в мои обязанности. Например, так составить налоговую декларацию, чтобы любимое государство получило со своего свободного гражданина как можно меньше. А в обмен на услугу, я могу кое-что иметь.