Страх звёзд

— Я помню его. Это было печальное зрелище. Он совершенно сошёл с ума, не выдержал перехода. Мне очень жаль, друг мой. Ещё ужаснее то, что незадолго до него сюда проникло что-то ещё, чей-то обезумевший дух, какая-то сила — я не знаю. И это существо не слабеет с каждым днём, как другие, а наоборот, набирает силы и вредит кораблю.

— О чём ты? Я не понимаю.

— Я тоже, мой друг.

— Аскар! — Томаш посмотрел на Аскара, и на секунду ему показалось, что лицо его старого друга рассеивается в воздухе, как изображение, переданное по голографической связи. — Это очень важно! Скажи, ты ведь можешь управлять кораблём? Тем кораблём, который находится в нашей реальности? Ты говоришь, что они связаны.

— Связь ещё сохранилась, не такая сильная, как раньше, но мы по-прежнему можем чувствовать, что происходит с твоим «Иверданом» и, в определённом смысле, влиять на него.

— В определённом смысле? Ты ведь сам сказал, что ждал меня!

— Я почувствовал свой корабль, почувствовал «Странника» — так же, как люди чувствуют взгляд, направленный в их спину. Это сложно объяснить, мой друг. Боюсь, ты требуешь невозможного. Каким-то образом я знал, что ты там.

— Но ты же можешь управлять кораблём?

— Твоим «Иверданом»? Думаю, да. Если здесь, образно выражаясь, открывается дверь, то и у тебя…

Гермодверь раскрылась, и в рубку вошла высокая бакарийка в обтягивающей серебристой форме. Томаш уставился на неё, как на призрака. Она удивилась не меньше, вздрогнула, словно её тоже ударило волной холода с потолка, и попятилась к двери.

— Спокойно! Спокойно! — всплеснул руками Акар. — Это Томаш, он мой старый друг! Он тоже перенёсся сюда через портал, но в отличие от остальных…

— Коари вон тахару! — пролепетала женщина побелевшими губами. — Коари!

Аскар подошёл к ней и нежно обнял за плечо.

— Всё хорошо. Томаш перенёсся сюда целиком, он не пострадал во время перехода, как остальные. Это мой хороший друг, мы ходим с ним вместе на «Вечном страннике». Вернее, ходили. Для него с тех пор прошло уже десять лет.

— Лимада ата? — спросила женщина, посмотрев на Аскара. — Дахабали леб ханаска?

— Я сам этого ещё не знаю, он только что пришёл.

— Савка тонкодулуна? — обратилась женщина к Томашу. — Дахабали?

— Я… — пробормотал Томаш. — Я не понимаю.

— Говоришь, прошло десять лет, а ты, друг мой, так и не выучил бакарийский? Зря ты так, это бы тебе очень пригодилось.

— Я пытался, но…

— Познакомься с Валией. Она — капитан этого корабля и моя саидат тулхали. Она спрашивает — ты пришёл, чтобы спасти нас? Я бы тоже присоединился к этому вопросу.

— Я понятия не имею, что происходит, — проговорил Томаш. — Я хотел спасти своих друзей, но…

Он подошёл к голографическому экрану, на котором всё ещё светилась карта чужого неба, и вдруг его стало затягивать в этот звёздный водоворот, как в трясину. Всё, кроме звёзд, мигом сгинуло, как мимолётный отблеск на сетчатке глаз, вокруг Томаша плотными кольцами собралась темнота, и он понёсся навстречу звёздной бездне.

* * *

Томаш пришёл в себя в каюте. Тесный пустой отсек — голые ровные стены, стерильный запах синтопа, — как на недоделанной симуляции в вирте, где в спешке забыли дорисовать детали.

Он вышел в коридор.

Свет мерцал по всему кораблю. Гермодверь в рубку была открыта, и у терминала, на экране которого всё так же горели чужие звёзды, стояла высокая бакарийка в серебристой форме. Валия. Она походила на бездыханное изваяние, которое бесконечно долго наблюдает за поблёскивающими искорками созвездий, пытаясь разгадать в свете давно погасших звёзд какое-то таинственное послание.

— Здравствуйте, — сказал Томаш. — А где Аскар?

— О! — выдохнула Валия.

Она вздрогнула, взволнованно обернулась, точно неумелая актриса, старательно переигрывающая роль, и уставилась на Томаша тёмными птичьими глазами, прижимая ладони к груди. Томаш подумал, что впервые видит настолько неестественно ведущего себя человека.

— Извините, — проговорил он. — Не хотел пугать.

Валия затрясла головой.

— Нет, не пугать. Ничего не пугать, не извините. Я очень плохо говорить ваш язык, я не знать все слова. Аскар отдыхать, он скоро прийти. Как вы яшар? Как чувствовать?

— Неплохо. — Томаш помассировал шею. — Значит, Аскар отдыхает, а вы несёте вахту?

— Вах-та? — повторила по слогам Валия.

— Дежурите, — объяснил Томаш. — Следите за приборами, не отдыхаете.

— А! Да, да. Здесь все очень быстро уставать, — всплеснула руками Валия. — Очень быстро, вы понимать? Мы думать, система, — женщина мучительно поморщилась, — вахатарима, давать воздух…

— Рециркуляция воздуха?

— Да, рикуляция очень плохо работать, из-за этого все, — Валия сложила ладони и склонила голову, прикрыв глаза, — очень быстро уставать.

— Понятно. Я тоже заметил, что с воздуховодами не всё в порядке. Иногда так садит, что аж кости ломит.

— Что? — испуганно расширила глаза Валия.

— Дует сильно! — Томаш показал на потолок. — Мне кажется, меня даже продуло слегка.

— Да, мы пытаться чинить, но пока не починить.

Томаш прошёлся по рубке — ноги были ватными, как будто он без остановки ходил множество часов — и уселся в ложемент.