Странная смерть Европы. Иммиграция, идентичность, ислам

Это мания, однозначно. Специфическая и общеевропейская мания. Политический расчет, похоже, заключается в том, что делать подобные заявления — занятие совершенно беззатратное. Вот только это не так. Потому что страны, чьи лидеры постоянно приносят извинения за историю своей страны, в конце концов, могут оказаться (в мире, где такие извинения в огромных количествах приносятся одними странами, но полностью отсутствуют у других) странами, у которых есть особые причины для такого чувства вины. Если Австралия будет постоянно открываться и извиняться за свое прошлое, а Китай будет молчать, у детей в Австралии, как и в других странах, может сложиться впечатление, что Австралия — это страна, которой есть за что извиняться. И хотя превращение крупных исторических ошибок в геноциды может быть беззатратным для ученых-полемистов и амбициозных политиков, оно создает впечатление неправоты, которое со временем может укорениться не только в мировом представлении о конкретной нации, но и глубоко в представлении этой нации о самой себе.[162]

Чего, кроме должного уровня исторического смирения, могут достичь крайности такой тенденции? Даже если Австралия родилась в грехе, исправить это невозможно, разве что спустя столетия после основания разделить всех жителей по расовому признаку и обязать тех, кто, как считается, произошел от первых поселенцев, передать свои богатства тем, кто, как считается (после соответствующей генетической экспертизы), произошел от коренных народов. Генетические коды представителей смешанных рас, возможно, будут рассматриваться генетическим судом, который — в зависимости от результатов — может приказать людям отдать часть богатства, получить денежный выигрыш или оставить себе определенную сумму, в зависимости от результатов анализа ДНК. Если речь идет о краже, то единственное возможное наказание — возмещение ущерба.

В отсутствие такого маловероятного вывода временное соглашение, похоже, заключается в том, что австралийцы могут продолжать жить в Австралии до тех пор, пока они живут в состоянии вечного раскаяния. Это отношение дополняется регулярным почитанием культуры аборигенов, включая искусство аборигенов, и общим изображением культуры коренных народов как обладающей особой чистотой или истиной, которую затем можно неблагоприятно сравнивать с современной Австралией. В последние годы этот прием превратился в австралийскую версию мифа о «благородном дикаре».[163]

Это представление того, что было до настоящего времени, как лучшего или более чистого, даже если оно было явно хуже. Он изображает как вызывающее симпатию то поведение, которое в обычных условиях заставило бы людей отказаться от сочувствия. Это мода на романтический примитивизм, которая, возможно, воплотилась в жизнь в современной Австралии, но существует не только там. Еще одна страна, которую теперь можно обвинить в том, что она является экспортом европейцев, — это страна, которая по экономическим стандартам является самой успешной на земле.

В течение нескольких столетий после высадки на Багамах «открытие» Америки Христофором Колумбом считалось благом, а сам Колумб прославлялся своими героическими деяниями. Спустя четыре века после его прибытия в Америку иммигранты все еще ставили ему статуи, воздвигнутые по общественной подписке.[164]

К пятисотлетней годовщине этого события, в 1992 году, расчеты изменились. Колумб больше не был первооткрывателем Америки: он был фактически ее разрушителем. В Америке все чаще стали появляться люди, которые, похоже, хотели бы, чтобы он вообще никогда не открывал эту страну. Сам Колумб из успешного исследователя и искателя приключений превратился в колонизатора и, конечно же, геноцидиста.

В ряде книг, выпущенных к пятидесятилетию, содержалось обязательное утверждение, что действия Колумба на самом деле стали прародителями действий нацистов. «На пути в Освенцим дорога вела прямо через сердце Индий, Северной и Южной Америки», — так выразился один автор.[165] Другой популярный автор написал книгу «Завоевание рая», в которой Америка до Колумба представлялась буквально и метафорически как Эдемский сад. Утверждалось, что там человек и природа жили вместе в полной гармонии. Страна, которую создал Колумб, напротив, была настолько ужасной, что, казалось, теперь она будет ответственна за «вероятное уничтожение Земли».[166]