Странная смерть Европы. Иммиграция, идентичность, ислам

Османская империя была одной из самых больших и долговечных империй в мировой истории. Более шестисот лет она управляла огромной территорией, навязывала исламские религиозные и культурные идеи тем, кем управляла, и по собственной системе законов наказывала тех, кто выступал против нее. Военной силой она вторглась в Юго-Восточную Европу, на Ближний Восток и в Северную Африку, и только благодаря силе коалиции европейских армий в битве под Веной в 1683 году Европа избежала османского владычества.

После Первой мировой войны империя, конечно, распалась. Но при этом она совершила одно из самых страшных злодеяний в истории и первый настоящий геноцид двадцатого века. В результате уничтожения армянского населения Анатолийской Турции за несколько лет было истреблено более миллиона человек. Сотни тысяч людей стали апатридами. В 1973 году, спустя пять десятилетий после распада турецкой империи, Турция вторглась в европейское национальное государство — Кипр. Оккупировав половину острова, ее войска вырезали греков-киприотов и изгнали остальных из их домов. Оккупация продолжается и по сей день, несмотря на то, что Турция является членом НАТО, а южная греческая часть Кипра — членом ЕС. Можно согласиться с тем, что Турция как историческая сила была не хуже, а то и лучше любой другой страны в мире. Кто не осуществлял фактический геноцид, не управлял империей в два раза дольше, чем британцы, и не вторгался в суверенные страны в последние десятилетия? Поразительно не это. Поражает то, что об этом так мало говорят, и турецких людей редко, если вообще когда-нибудь, заставляют чувствовать вину за историческую роль Турции в мире.

Отчасти это происходит потому, что правительство Турции гарантирует, что так оно и есть. Одна из причин, по которой современная Турция является мировым лидером по количеству заключенных в тюрьму журналистов, заключается в том, что согласно статье 301 Уголовного кодекса страны, «оскорбление турецкой нации» является преступлением. Любое упоминание о геноциде армян нарушает этот закон, и нарушитель отправляется в тюрьму. И хотя часть греков-киприотов продолжает жаловаться на продолжающуюся оккупацию северной половины их страны, это никогда не мешало британскому правительству, в том числе и другим, продолжать призывать Турцию стать полноправным членом Европейского союза.[170]

Наверное, неудивительно, что турецкое правительство так и не извинилось за бесчинства Османской империи. И, наверное, неудивительно, что страна до сих пор законодательно запрещает любое упоминание о своей недавней истории оккупации и этнических чисток. Удивительнее то, что так мало людей используют эти вещи против турок как народа. Если та история, которую сейчас преподают и усваивают в большинстве стран Европы, призвана просто предотвратить повторение худших аспектов этой истории, то мы должны спросить, к кому еще следует относиться подобным образом? Какие еще народы следует поощрять испытывать стыд за свое прошлое? И если никто другой этого не сделает, полагаясь не только на природную гордость, но и на запрет исторического расследования, то не окажется ли Европа в странной ситуации, когда она чувствует себя необычайно виноватой за то, что обычно является таковой?

Проблема еще хуже. Ведь если исторические преступления должны приводить к искуплению в наши дни, то каков срок давности и к кому еще он может применяться? Как и в случае с теорией «империя наносит ответный удар», часто утверждается или подразумевается, что Европа должна страдать от всех последствий массовой миграции, поскольку она является частью процесса искупления исторической вины. Однако если массовая миграция отчасти является искуплением исторических ошибок, таких как империализм, то почему мы не относимся подобным образом к современной Турции? Должна ли Турция быть страной, которая также заслуживает того, чтобы ее полностью изменили? Если да, то откуда мы должны поощрять волны иммиграции? Должны ли все турки, недовольные этим процессом, закрываться от нас с криками «расисты»? И когда, если это вообще возможно, следует остановить этот процесс? В самом деле, если мы находимся на стадии навязывания «разнообразия» людям за исторические обиды, почему бы такое «разнообразие» не навязать Саудовской Аравии? Почему бы не заставить Иран искупить вину за свою историю, побудив меньшинства со всего мира устремиться к нему? Поскольку все страны, народы, религии и расы в свое время совершили нечто ужасное, а большинство рас и культур не подвергаются подобному наказанию, почему бы не увидеть за этими недавними движениями особый антизападный и, в частности, антиевропейский мотив? За этим кроется любопытная и тревожная идея.