Структура и смысл: Теория литературы для всех

Во-вторых, автор – один из героев произведения, который существует в одном хронотопе с другими персонажами, но проецируется на реального человека, связывается с автором в первом значении. В таких случаях чаще используют термин «образ автора» (автор или образ автора в «Евгении Онегине»).

В-третьих, автор – безличный повествователь в повествовании от третьего лица или повествователь, называющий себя Я в аукториальной ситуации (повествование в «Пиковой даме» идет от лица автора, а в «Капитанской дочке» – от первого лица, от лица героя).

В-четвертых, автор – воплощенная в произведении позиция, мысль, эмоция, придающая ему своеобразие, целостность и уникальность. Именно такого автора В. В. Виноградов считает «фокусом целого» и «концентрированным воплощением сути произведения», а М. Л. Гаспаров – «конечным понятием, определяющим все главное в структуре произведения».

Правда, оба исследователя в значении, обозначенном нами как четвертое, тоже используют понятие «образ автора».

Такая терминологическая омонимия является довольно распространенной, но желательно ее четко осознавать. Образ автора-персонажа – один из локальных элементов персонажного и повествовательного уровней, образ автора как фокуса целого – универсальная категория, имеющая отношение к любому художественному произведению.

Именно поэтому М. М. Бахтин настаивал на четком разграничении этих феноменов. «В какой мере можно говорить об „образе автора“? – размышляет он в одной из работ. – Автора мы находим (воспринимаем, понимаем, ощущаем, чувствуем) во всяком произведении искусства. Например, в живописном произведении мы всегда чувствуем автора его (художника), но мы никогда не видим

его так, как видим изображенные им образы. Мы чувствуем его во всем как чистое изображающее начало (изображающий субъект), а не как изображенный (видимый образ). Строго говоря, образ автора – это contradictio in adjecto (противоречие в определении. – И. С.). Так называемый образ автора – это, правда, образ особого типа, отличный от других образов произведения, но это образ, а он имеет своего автора, создавшего его. <…> Мы можем говорить о чистом авторе в отличие от автора частично изображенного, показанного, входящего в произведение как часть его»[358]

. В других случаях М. М. Бахтин использовал также понятия голос автора, первичный автор, подлинный автор.

Н. К. Бонецкая видит в этом споре не просто терминологическое противоречие, а разные подходы к проблеме[359]. За «образом автора» в смысле В. В. Виноградова и «чистым автором» в смысле М. М. Бахтина стоит примерно один и тот же феномен. Но для первого исследователя с его установкой на стилистику произведение является прежде всего повествованием, для второго – осмысленным художественным целым

. Отсюда различие повествовательной, композиционной поэтики – и поэтики, которую можно назвать онтологической.

Однако исходные термины не обязательно использовать омонимически. Их можно развести с помощью дополнительных определений: биографический автор – образ автора – автор-повествователь (или просто повествователь) – чистый автор, авторская позиция.

Это последнее понятие является интегрирующим по отношению ко всем предшествующим. Чистый автор – это ипостась, творческая сущность, художественное сознание биографического автора, который в отдельных случаях может создать собственный образ (а может и не создавать), может вести рассказ в третьем лице как некий «дух повествования» (а может обратиться к сознанию героя, личного повествователя или рассказчика), но в любом случае останется создателем мира произведения, носителем его концепции и смысла.

Феномен чистого автора, в отличие от других форм авторского присутствия в произведении, четко выявляется в некоторых пограничных случаях. И. Ильф и Е. Петров – два биографических автора, Илья Арнольдович Файнзильберг и Евгений Петрович Катаев, со своей судьбой и собственным списком произведений, но в «Двенадцати стульях» и «Золотом теленке» воплощена единая авторская позиция, писателя Ильфпетрова (у соавторов был аналогичный «синтезирующий» псевдоним Толстоевский).

Чистый автор здесь только один! Повествование ведется от лица автора (не авторов!), однако образ автора (при наличии большого числа образов пишущих людей) отсутствует. Аналогично обстоит дело и с братьями Стругацкими: это два человека, но один автор. Точно так же специалисты по древнерусской литературе прекрасно рассуждают об авторской позиции в «Слове о полку Игореве», совершенно ничего не зная об авторе-человеке.