Читаем Студенческие годы. Том 2 полностью

Не допущу — не в этот раз.


И растерзайте, разорвите

Всё это тело на куски.

Оно восстанет с новой силой.

Настало время победить…


Мы эти войны проиграли…

А что теперь гласит рассказ?

Меч вострый снова обнажая,

Не проиграю в этот раз».

Не найден

Прости, но «смысл» не был найден

Всей этой сказочной любви.

В аду как будто бы пытали

И намекали уходить…


Кусочек сердца не был найден,

Что как-то где-то обронил.

Его, быть может, растоптали,

Теперь лишь Смерть за ручку с ним…


Объект всех жарких наблюдений

И мыслей красочно-простых

Среди людских живых течений,

Увы, не найден всё же был…


Душа, что так же не вмещалась

В сосуде маленьком своём,

Ей только быть в другой причалом -

Не найден этот «водоём»…


Не просто «тело», не «подушка»,

И не «опора», не «очаг»,

А смысл всех неравнодуший,

Из-за которых всё терял…


Мой «смысл»… Не был всё же найден

Для сердца, тела и души…

Принять сей факт теперь как данность,

Пытаясь дальше проще жить…

Объятия

Бывает миг, где ты один

От мира будто отделённый.

Погас, поник, пропал, убит,

В неясных чувствах растворённых…


И люди могут рядом быть:

Друзья, прохожие, родные.

Но невозможно им вкусить,

Творится что в осколках мыслей…


Словами тут нельзя помочь,

И не поправить что-то делом.

И утопляет будто ночь

В каком-то безупречном бреде…


Душа всегда желает «света».

Порою может не хватать…

В том состоянии мятежном

Необходимо лишь обнять…


Когда накрыт безумством, гневом,

Когда бурлит внутри печаль,

И душит зависть или леность,

Необходимо лишь обнять…


В такую сложную минуту,

Когда оставил душу мир,

Ты будто пьян, желаешь рушить…

В объятьях может всё пройти…


Земля «злодеев» не родит,

Им может каждый оказаться,

Кто не достал себе любви,

Кто мало ощущал объятия…


И самый тёмный человек

Получит точно долю счастья,

Когда другой ему в привет

Подарит тёплые объятия…

Опять зима

А за окном опять зима,

А на душе всё так же пусто.

Так не бывало никогда.

Такое жизни вот искусство…


Снег заметает все дороги,

И ночь становится светла.

Лишь грусть стучится у порога,

А с ней метель и с ней пурга.


Пока снежинки будут падать,

Всё будет только замерзать.

Наверно, так зачем-то надо,

Всё это явно чей-то план…


А лёд уж душу не остудит,

Она продолжит вновь гореть.

А холод душу не разбудит,

Он сон нагонит вновь ко мне…


А за окном опять зима,

Знакомый этот весь сценарий:

Я жду чего-то у окна,

А пустота всё так же давит…

Ох уж эти чувства

Простите за метель и бурю,

За ливень с громом и грозой.

Я иногда от чувств бушую,

Что давят сильною стеной…


Любовь вперёд корабль движет

По океану жизни плыть.

Но зависть волнами нахлынет,

А злоба может всё разбить.


Поднимет тросом доброта

На жизни снежную вершину.

Завоет сильным ветром страх

И до нуля всё опрокинет.


Закружит смеха карусель,

А радость свет подарит ясный.

Уж ночь сменяет каждый день,

Приходят чувства поужасней.


И будто все они хотят

Достигнуть пика или трона.

Пытаюсь это всё унять,

Но не всегда же ведь выходит.


Такой вот я. Прошу, простите.

Я чувств своих как будто раб.

Но я пытаюсь укротить их,

Пытаюсь снова и опять…


Когда-то прекратится шторм,

Утихнет чувств всесильных буря.

Ну а пока… Вот так живём.

Не усидеться мне на стуле…

Порог мечтаний

Сейчас упасть бы на траву

И просто пялиться на небо,

Где облака лишь вдаль плывут

За горизонт спокойно серый…


Сейчас упасть бы в белый снег

И ощутить всей тёплой кожей

Под ней мурашек только бег.

А снегопад всё стелет поле…


Сейчас упасть бы на песок

На побережье рядом с морем.

Закат. Приятный ветерок.

И всё вокруг тебя спокойно…


Сейчас взлететь бы в небеса

И над просторами природы

Устроить рейсы на года

Безостановочной свободы…


Сейчас тонуть бы в той душе,

Что знает все твои секреты,

Что видит всё как это есть,

И даже взглядом греет сердце…


Но мы ведём протяжный бой,

В котором душу лишь теряем.

Нам и не снится тот покой,

Здесь всё как будто отравляет…


Сейчас бы просто… Всё забыть…

И под покровом тёмной ночи

Куда-то вдаль скорей уйти,

Чтоб не взирали боли очи…

Последний удар

Не будет ни одной слезинки

Над вновь поверженным врагом.

Оставил он в крови тропинки,

Перевернул он всё вверх дном…


Уносит ветер за собою

Все мысли, павшие в бою.

Им только форточку открою,

Смотреть на это не уют…


Все эти проклятые чувства,

Что натворили лишь раздор,

Теперь в вагоны дружно грузят,

Чтоб унести их в мир иной…


Война была сложнее прежней…

Победный миг не за горой.

Увы, нельзя дорогу срезать,

Идёт всё чёткой чередой.


Сражались мы на каждом поле

И в каждом маленьком углу.

И это ведь не просто воля.

Как будто мера — страшный суд…


И пусть потерь безумно много,

Была победа лишь важна.

В последней битве мне не дрогнуть,

Мотив сильнее, чем вражда…


Не будет ни одной слезинки…

Почти повержен этот враг…

Размах со всей насущной силой…

Последний нанесён удар…

Последний

На горизонте шанс — последний,

За пораженьем — пустота.

А всё другое — за победой,

Я бы хотел, чтоб было так…


Последний бой грядёт, похоже.

Решится тайная судьба.

И либо рухнет лёд под кожей,

Иль зарастёт всё навсегда…


Последний ход в игре реальной:

Кому наступит шах и мат?

Покроет душу слой из стали,

Ну или жить смогу опять…


Последний раз — одна попытка

Найти свой «облачный покой»,

Или споткнуться на ошибке

Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия