Читаем Студенческие годы. Том 2 полностью

И впредь не быть самим собой…


Последний бой грядёт, и что же?

Его никак не избежать.

Я до последней капли крови

Уж попытаюсь не сплошать…


Последний вздох? Увы, не крайний.

Но шанс последний — это так.

Привычка — быть весьма отчаянным…

Всё это «чтоб не проиграть»…

Приговор

Хотели или не хотели,

Но постарались от души,

Ведь вся «мозаика» разлетелась.

Вновь не скрепляемы куски.


Возьми же сей «кувшин», Господь,

И разнеси теперь об стену!

Вода в нём отравляет кровь,

Она порой причина гнева!


Всё это цирк, и он не нужен,

Он бесполезен, он абсурд.

Что строил, всё равно разрушу

Из-за души тяжёлых мук.


Прошу, ведь это «полотно»,

Увы, однако, бесполезно

Для тех… Почти для всех кругом…

Избавь, прошу же, Милосердный!


И если я не понимаю,

То понимать и не хочу.

Пусть быстро это всё сгорает.

Ты знаешь, я ведь не шучу…


Лишь Ты один прекрасно видишь:

Невыносима эта боль.

Пока другой живёт и дышит,

«Кого-то» раздирает скорбь…

Провожая этот год

Мы танцевали и кутили,

Звучал повсюду песен звон.

Когда-то, может, и грустили,

Но этот год уходит вон…


Казаться может напряжённым

Весь окружающий нас мир:

Болезнь и смерть, и эти войны…

А как с врагом иначе быть?


Нам всем простое — нужно выжить,

Нам нужно только победить,

Иначе поле наше выжгут,

Отрежут к жизни все пути…


Кругом напряг, кругом разруха,

Сплели из ссор и сплетен сеть?

Но это, к счастью, нас не рушит,

А только делает сильней.


Здесь все проблемы закаляют,

Дают нам мудрость и урок,

Каким же люд, увы, бывает -

Не повторяй за ним, «сынок»…


Нас окружили эти копья?

Загнали в угол разве нас?

Мы за стеной сидим на троне,

Пока гниёт наш «славный» враг…


Мы танцевали, пили, пели,

И этот цикл не пройдёт.

Найдётся счастье всем под елью.

Мы провожаем этот год…

Прости

Прости, но взвесив этот дар

Ему значений не придали:

Он легче малого пера,

Дешевле сломанной педали…


Прости, но было тяжело:

Его хрусталем разбивали.

Им, может, вечно всё равно,

Но я ведь тоже виноватый…


Прости, ошибки — частый груз,

А жажда — плетью подбивала.

Вошёл, наверное, во вкус,

Но слишком много трещин стало…


Прости, придётся щит поднять,

Призвать на помощь сотни стражей.

Нельзя дар этот потерять,

Он бесподобный в мире самый…


Прости, я это всё ценю…

И даже сумрак ночи чёрной

За нас теперь во всём бою,

Чтоб только было защищённым…


Ты знаешь, что я так храню.

Во мне безумным это создал.

За каждый раз благодарю…

Прости за всё, что стало стёртым…

Прощание сентября

Из сентября последний самый

Календаря оторван лист.

Везде повеяло прохладой,

Октябрь в окна нам стучит.


И, рассекая ветра вихри

Бульваров, улиц и дорог,

Стремятся пасть на землю листья,

Собой укрыв земли порог.


И, поливая на асфальте

Остатки бликов теплоты,

Что лето жаркое давало,

Дождь размывает всякий вид.


Стуча как будто барабанщик

По подоконникам чужим,

Проводит дождь скорей сентябрь,

И отведёт нас до зимы…


Помашет красным на прощанье

Последним сорванным листом.

Уходит прочь опять сентябрь,

Вновь засыпая сладким сном…


Костры рябин уже сгорают,

И застилает серым мир.

Так быстро время утекает

Средь динамических картин…


Из сентября последний самый

Календаря оторван лист.

Ты в сердце был смертельно ранен,

Но всё же, к счастью, не убит…

Пусть канет в бездну всякий мрак

Я сам сгущал все эти тучи,

Я это солнце сам затмил,

Когда мой ужас был могучим,

Когда был мраком весь томим.


И пустоту в душе посеял,

И холод по земле пустил.

Внутри весь этот мрак лелеял…

Но наконец его убил!


Теперь свет солнца озаряет

Сей бесподобный, чудный путь.

Отныне мрак пусть погибает,

Ко мне не сможет и шагнуть.


Отныне добрыми глазами

Пытаться буду разглядеть

Всё то, что люди показали,

Чем наградили мой портрет.


Добро и вера только в чудо,

Надежда, разная любовь.

Лишь мрак я принимать не буду,

Его уничтожая вновь.


Где мрак покажется сильнее,

Его на части рассечёт

Сильнейший смех — мой спутник верный,

Пусть только свет в себе несёт.


Всё, что пробудит в теле радость,

Тому уж до земли поклон.

Хранит свой смысл даже гадость:

Всегда есть несколько сторон…


Но как бы жизнь не разложилась,

Должно быть именно вот так.

Бессмертен тот источник силы,

Что поднимает паруса.


Уж к целям я любой ценою

Приду сквозь тень и сквозь буран.

Победный крик над всей землёю:

Пусть канет в бездну всякий мрак!

Разлом

Бывает чувство — не опишешь,

Бывает бесконечным день.

Момент бывает — не подышишь,

Надоедает свет и тень…


Как будто ждёшь чего-то долго,

Но не приходит тот момент.

А ты стоишь всё у порога,

Терпенью ищешь аргумент.


Как будто всё вокруг сгорает,

Горит огнём — не потушить.

В груди надежда лишь мерцает,

Но ей проблему не решить.


Как будто все вокруг враги,

Тебя безумно ненавидят.

Ты забываешь все пути,

И даже телом трудно двигать.


Как будто все старанья тщетны,

Как бы ты сильно не хотел,

Сквозь них проходят эти песни,

Им только важен ход их дел.


Как будто в сумраке ночном

В лесу дремучем заблудился.

В душе, наверное, разлом

Каким-то образом случился…


Но это можно преступить,

Лишь бы найти хоть в чём-то силы.

Уж в битве нужно победить

И не остаться вновь убитым…

Раскопки в голове

Веду раскопки в голове,

Ищу не только вдохновенье,

К вопросам всем ищу ответ,

Где упустить я мог мгновенья…


Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия