Суданская трагедия любви

Идём с Халимой на другую улицу, берём такси и едем в наше посольство. Мы договорились с Халимой, что будем всем говорить, что познакомились ещё в Москве, когда она училась в университете. Так будут легче воспринимать наши отношения.

Посла в посольстве не оказалось. Встречаемся с заместителем, высоким худощавым человеком в костюме стального цвета и такого же цвета галстуке под белоснежным воротником. Я представляю Халиму. Узнав, что она помощник министра иностранных дел Южного Судана, Владимир Иванович переменился в лице, потерял строгость, разлился в улыбке, приглашая сесть и начать рассказывать о положении дел на юге.

— Я, разумеется, в курсе событий, — говорит он, — получаем доклады от нашего представителя, но всегда узнаёшь что-то новое, когда слушаешь, так сказать, из первых уст.

Я не забываю включить диктофон, и Халима, ни мало не смущаясь, говорит на английском языке об успехах и проблемах страны. И хоть мы говорили с Халимой много на эту тему, я всё равно слышу для себя новые нюансы.

Владимир Иванович просит принести кофе и коньяк. Красивая русская девушка приносит приборы, сёмгу, бутерброды с красной икрой, салат. Видимо, это уже в правилах, если шеф просит коньяк, то закуски само собой разумеются.

Дипломат предлагает первый тост за прекрасную даму и подчёркивает, вставая:

— Вы действительно прекрасны.

Он говорит это на английском языке, а Халима улыбается и говорит на русском:

— Спасибо, мой муж тоже так думает, — и при этом обнимает меня рукой за плечи.

Владимир Иванович изумляется, используя уже русский язык:

— Как, вы говорите по-русски? И Евгений ваш муж?

— Да, Женя мой муж.

— Как же так, ты же был не женат? — спрашивает Владимир Иванович, обращая своё лицо ко мне.

— Да, ехал не женатым, но вот женился в Вау. Так что давайте выпьем за это, — предложил я, замечая, что рюмки наши подняты.

— Ну, раз так, то конечно, — говорит Владимир Иванович. — Но сначала за прекрасную даму. Я провозгласил сначала этот тост.

Я по русской традиции тоже встаю, и наши рюмки опорожняются. Халима смеётся и продолжает сидеть. Она помнит эту русскую традицию пить за дам, стоя.

— Что же это, значит, ты ехал туда на свадьбу и молчал?

— Нет, я не знал об этом, просто так получилось.

— Ничего себе просто. Но это событие. Что бы вам подарить по этому случаю? Ничего лучше не могу придумать, как вот этот альбом фотографий о России.

Он подходит к шкафу, открывает дверцу и достаёт прекрасно изданный фотоальбом. Возвращается к столу, откидывает обложку и пишет на английском языке: «Поздравляю с днём свадьбы! Желаю долгих лет счастливой семейной жизни!» Подписывая, спрашивает:

— Так вы вместе летите в Москву?

Я рассказываю, что летим не вместе, и жить пока будем раздельно, пока, если удастся, Халима не переедет в Москву, где, быть может, её возьмут на работу в посольство Южного Судана.

Владимир Иванович слушает с заметным вниманием, затем вручает нам альбом и говорит, обращаясь ко мне:

— Я дарю вам эти замечательные фото, сделанные мастером в России. Ты можешь оставить этот альбом своей жене. Тут он пока важнее. А относительно её работы в Москве, мы можем посодействовать. Я вижу, что Халима изумительный дипломат. Мы со своей стороны поддержим её кандидатуру. Мы выпиваем ещё по рюмке коньяка теперь уже за нас обоих и откланиваемся.

Я прощаюсь с Халимой. Смотрю в её голубые готовые к слезам глаза. Вспоминаю встречу в консульстве. Консул всё в том же чёрном костюме и чёрном галстуке. Ему уже доложили, что я иду с дамой, которая работает помощником министра иностранных дел Южного Судана. Он по-деловому встречает нас и интересуется, как это я скооперировался с такой важной личностью и хожу вместе с нею.

Я сразу же сообщаю ему, что мы являемся одной семьёй. Это поражает его. Он не может поверить, говоря, что я разыгрываю.

— Я знаю точно, что ты не женат. Смотрел внимательно твои документы, а шутки здесь неуместны.

— Да, Женя мой муж, — говорит твёрдо Халима по-русски. Шутки нет. Я Женя жена.

— Та-ак, — протяжно говорит консул. — Садитесь, пожалуйста, сюда в кресла. Но я ничего не понимаю.

Мы усаживаемся в те же кресла за круглым столиком, за которым в прошлый раз мы пили с консулом кофе. Консул подкатывает третье кресло и сам садится. Халима берёт инициативу на себя, говоря:

— Я училась в Москва давно. Мы познакомился Женя и полубила друг у друга. Он приехал Джуба и мы полубила друг у друга больше. Мы поехал Вау мама и дедушка, там венчался и сделала свадьба.

Казалось бы, такая большая речь Халимы могла вызвать улыбку или даже смех, но ни консул, ни я не улыбнулись.

— Понятно, — говорит он, — в советские времена за такие дела строго спросили бы, а сейчас, конечно, совсем иначе. Что ж, поздравляю. В таких случаях полагается дарить подарки, но что же я могу? У меня так сразу ничего и нет. Хотя почему нет? Есть. Вот тут у меня в шкафу лежит.

Консул поднимается, идёт к шкафу в дальнем углу кабинета и достаёт целлофановый пакет. Вынимает из него и разворачивает красивый цветастый в русском стиле платок. Накидывает его на голову Халимы.