Каково было наше положенiе? Съ одной стороны, какъ христiанскiй народъ мы наслѣдники античной цивилизацiи; съ другой – славянская Литургiя и Библiя прiучили наше духовенство и за нимъ весь народъ къ умственной лѣности и застою, къ фактическому отказу отъ наслѣдства (чего не было бы при службѣ на греческомъ языкѣ, который русскому клиру пришлось бы учить, какъ западному – латынь). Отсюда – энергiя и ярость петровской педагогической дубинки (онъ-то вышесказанное понималъ превосходно).
2. Фактъ второй заключается въ томъ, что – мало кто это знаетъ – когда изъ учениковъ Навигацкой школы отбирались преподаватели для будущихъ цифирныхъ школъ, Петръ распорядился благородныхъ не брать. Этимъ было заложено противорѣчiе между статусомъ педагогической дубинки и статусомъ ея носителя. Конечно, отсюда весьма далеко до концепцiи «образовательныхъ услугъ», но и возвышенно-романтично-туманная концепцiя учительскаго труда также не имѣетъ почвы. И нужно – прибавимъ – прекрасно отдавать себѣ отчетъ въ томъ, что наша возможность говорить сейчасъ о свободномъ образованiи обусловлена вѣковой несвободой образованiя – съ помѣщенiями для колодниковъ при семинарскихъ конторахъ и благословенными лѣсами.
3. Лучше, чѣмъ здѣсь,[208]
я все равно не скажу. Любознательная народная масса, которую авторитарный режимъ не допускаетъ къ знанiямъ, – устарѣлая народническая сказка.Только съ XIX в. въ Россiи начали говорить объ образованiи какъ объ инстументѣ интеллектуальнаго развитiя, но сознанiе общества въ основномъ не поднялось и тогда выше утилитаризма. Тамъ оно благополучно пребываетъ и понынѣ. Люди хотятъ учиться нужному, а ненужному – не учиться. Такъ что условiя для образованiя въ Россiи въ той мѣрѣ, въ какой они задаются обществомъ, – весьма неблагопрiятныя. Изъ этого слѣдуетъ по крайней мѣрѣ то, что педагогика, сорiентированная на общество и его представленiя, будетъ – какъ бы мягче сказать? – не очень удачной.
О двухъ полюсахъ – повторяться не буду.
Со времени Эдуарда Дмитрiевича Днѣпрова, когда стали появляться въ постсовѣтскомъ образовательномъ пространствѣ разныя школы съ разными красивыми названiями, никто – ни педагоги, ни администрацiя – не понималъ, что такое лицеи, гимназiи, колледжи и пр. Возможно, и понимали многiе, каждый по-своему, но свести это пониманiе къ общему знаменателю не получилось бы.
Въ концѣ концовъ названiе колледжа закрѣпилось за бывшими ПТУ (ничего общаго съ историческими, если брать коллегiумъ), лицея – за школами для старшеклассниковъ, въ основномъ естественнонаучнаго типа, гимназiи – за усовершенствованной средней школой полнаго цикла, если мнѣ не измѣняетъ память.
А представимъ себѣ, что министерство захотѣло бы дать отвѣтъ на эти вопросы и составило бы типовое положенiе о гимназiяхъ и лицеяхъ, опредѣливъ процентовъ на 80–95 ихъ программу? Какъ бы отреагировала общественность?
Навѣяно этимъ.[209]
Сцены вятской жизни 1736 г