Сверчок за очагом (пер.Линдегрен)

При этомъ финал чайникъ, побитый окончательно, закиплъ ключемъ и былъ снятъ съ огня, потому что кипятокъ полился черезъ край. Тутъ миссисъ Пирибингль кинулась къ дверямъ, гд подъ стукъ колесъ фургона, лошадиный топотъ, мужской голосъ, лай запыхавшейся собаки поднялась настоящая суматоха, еще усугублявшаяся поразительнымъ и таинственнымъ появленіемъ крохотнаго ребенка.

Откуда взялся этотъ младенецъ или какимъ образомъ успла схватить его на руки миссисъ Пирибингль въ такой короткій моментъ, я ршительно не знаю. Какъ бы то ни было, но живой младенецъ покоился на рукахъ хозяйки дома, и она, повидимому, порядочно гордилась имъ, когда ее нжно подвелъ къ огню коренастый мужчина гораздо выше ростомъ и старше самой миссисъ Пирибингль; чтобъ поцловать ее, ему пришлось сильно нагнуться. Но она стоила этого труда. Великанъ шести футъ шести дюймовъ, страдающій ломотой въ костяхъ, не полнился бы сдлать это.

— Боже мой, Джонъ, — сказала хозяйка, — на что ты похожъ!

Дйствительно, у него былъ ужасный видъ. Густой туманъ ослъ у бдняги на рсницахъ на подобіе засахаренной изморози; а при свт огня обмерзлыя бакенбарды стали отливать радугой.

— Видишь ли, Дотъ, — медленно произнесъ онъ, разматывая шарфъ, надтый у него на ше, и гря руки у очага;- погода, конечно, не лтняя. Значитъ, немудрено, что я такъ промокъ.

— Хотлось бы мн, Джонъ, чтобъ ты не называлъ меня «Дотъ!» Я не люблю этого, — подхватила миссисъ Пирибингль такимъ тономъ, который ясно противорчилъ ея словамъ.

— А что же ты такое, какъ не Дотъ [1]

? — возразилъ Джонъ, съ улыбкой поглядвъ на нее сверху внизъ и обнимая ее за талью со всею нжностью, на какую была способна его громадная мускулистая рука. Ты точка, а на рукахъ у точки, — тутъ онъ взглянулъ на ребеночка, — нтъ, я не скажу, чтобъ не сглазить; но я чуть-чуть было не пошутилъ. Кажется, никогда не случалось мн быть ближе къ шутк.

По его собственному мннію онъ часто бывалъ близокъ то къ тому, то къ другому, «чуть-чуть» не длалъ то того, то другого, этотъ неповоротливый, тихій, честный Джонъ; такой массивный и такой легкій по уму, такой грубый по вншности, но мягкій душою, такой скучный въ людяхъ и такой проворный дома; такой тупоголовый и такой добрый. О, мать природа, даруй твоимъ дтямъ истинную поэзію сердца, которая таилась въ груди этого фургонщика — между прочимъ онъ былъ только простымъ фургонщикомъ — и тогда мы помиримся съ прозой жизни и будемъ цнить истинное достоинство человка.

Пріятно было смотрть на Дотъ, хорошенькую и миніатюрную, съ ребенкомъ на рукахъ, похожимъ на куколку. Уставившись глазами въ огонь съ кокетливой мечтательностью, она склонила изящную головку на бокъ, чтобы прислониться ею къ широкой груди фургонщика не то съ естественной, не то съ притворной наивностью, полной подкупающей ласки. Пріятно было смотрть на него, какъ онъ съ нжной неловкостью старался поддержать свою легкую ношу, чтобъ его зрлое мужество послужило подходящей опорой цвтущей юности жены. Пріятно было наблюдать, какъ Тилли Слоубой, ожидавшая въ глубин комнаты, когда ей отдадутъ малютку, любовалась, (несмотря на свой юный возрастъ), этой группой и стояла съ разинутымъ ртомъ, съ выпученными глазами, вытянувъ голову впередъ, точно упиваясь этимъ зрлищемъ. Не мене пріятно было наблюдать, какъ Джонъ, фургонщикъ, при упоминаніи жены о ребенк сначала хотлъ дотронуться до него, но потомъ отдернулъ руку, точно боясь раздавить малютку, и нагнувшись къ нему смотрлъ на него издали съ какой-то недоумвающей гордостью, какую обнаружилъ бы пожалуй добродушный, дворовый песъ, еслибъ неожиданно оказался отцомъ молодой канарейки.

— Ну, не красавчикъ ли онъ, Джонъ? Не милашка ли, когда такъ сладко спитъ?

— Конечно, милашка, — подтвердилъ мужъ. — Ужасный милашка. Онъ, кажется, всегда спитъ, не такъ ли?

— Что съ тобою, Джонъ? Разумется, нтъ!

— Неужели? — произнесъ Джонъ, погружаясь въ раздумье. — А я думалъ, у него глаза всегда закрыты. Алло!

— Какъ это можно, Джонъ! Вдь ты пугаешь людей!

— Ребенку вредно закатывать глаза такимъ образомъ, — сказалъ удивленный фургонщикъ, — не правда ли? Гляди, какъ онъ мигаетъ обоими заразъ! А посмотри на его ротъ. Вдь онъ разваетъ его, какъ золотая и серебряная рыбка.

— Ты не заслуживаешь быть отцомъ, не заслуживаешь, — пристыдила его Дотъ со всею важностью опытной матроны. — Но откуда теб знать, какимъ легкимъ испугамъ подвержены дтки, Джонъ! Ты не знаешь ихъ даже по имени, глупый ты человкъ!

Переложивъ младенца на лвую руку и похлопавъ его по спинк, вроятно, для здоровья, она со смхомъ ущипнула мужа за ухо.

— Нтъ, гд мн знать, — отвчалъ Джонъ, снимая съ себя плащъ. — Ты врно говоришь, Дотъ. Я немного смыслю по этой части. Вотъ то, что мн пришлось жестоко бороться съ втромъ сегодня вечеромъ, это я знаю. Онъ дулъ съ сверо-востока прямо въ фургонъ всю дорогу домой.