Сверчок за очагом (пер.Линдегрен)

— Бдный старина, это врно! — подхватила миссисъ Пирибингль, принимаясь суетиться. — Возьми скоре дорогого крошку, Тилли, пока я займусь дломъ. Право, я кажется задушила бы его поцлуями, еслибъ не было жалко. Отстань отъ меня, пусти, мой милый песъ! Пошелъ, Боксеръ, пошелъ! Дай мн прежде заварить чай, Джонъ; потомъ я помогу теб разбирать свертки, какъ трудолюбивая пчела. «Малютка-пчелка за работой…» и такъ дале, какъ теб извстно, Джонъ. Училъ ли ты «Малютку-пчелку», когда ходилъ въ школу, Джонъ?

— Ужъ не помню хорошенько, — отвчалъ мужъ. — Я былъ очень близокъ къ тому. Но я только испортилъ бы эту басенку.

— Ха, ха! — расхохоталась Дотъ. У нея былъ самый пріятный смхъ, какой только можно себ представить. — Какой ты, право, у меня милый, старый олухъ, Джонъ!

Не думая оспаривать этого, Джонъ вышелъ во дворъ посмотрть, позаботился ли какъ слдуетъ о лошади мальчикъ, сновавшій взадъ и впередъ мимо двери и окна съ фонаремъ, точно блуждающій огонекъ. Эта лошадь была такъ жирна, что вы не поврили бы мн, еслибъ я описалъ вамъ ея размры, и такъ стара, что день ея рожденія затерялся въ туман вковъ. Боксеръ, чувствуя, что онъ долженъ безпристрастно оказывать знаки вниманія всей семь, метался изъ дома во дворъ и обратно съ ошеломляющимъ непостоянствомъ; онъ-то бгалъ съ отрывистымъ лаемъ вокругъ лошади, когда ее чистили у дверей конюшни, то прикидывался, что хочетъ яростно броситься на свою хозяйку, и внезапно останавливался, то заставлялъ вскрикивать Тилли Слоубой, сидвшую въ низкомъ кресл близь огня, тыкая мокрой мордой ей въ лицо, то выказывалъ навязчивое любопытство относительно ребенка. Посл того Боксеръ принялся ходить вокругъ очага и, наконецъ, легъ, точно расположившись здсь на ночлегъ; но немного спустя вскочилъ опять и, поднявъ куцый хвостъ, кинулся во дворъ, словно вспомнивъ, что у него назначено съ кмъ-то свиданіе и ему нужно мчаться во всю прыть, чтобъ не опоздать.

— Ну, вотъ и чай заваренъ! — возвстила Дотъ, суетясь, какъ ребенокъ, играющій «въ хозяйство». — Вотъ тутъ окорокъ, вотъ масло, поджаренный хлбъ и все остальное! Вотъ теб корзина для мелкихъ свертковъ, Джонъ, если они у тебя есть. — Куда ты запропастился, Джонъ? Смотри, не урони дитя подъ ршетку Тилли, сдлай милость!

Надо замтить, что миссъ Слоубой, вопреки ея довольно рзкому отвту на замчаніе хозяйки, обладала рдкимъ и удивительнымъ талантомъ ежеминутно попадать въ бду со своимъ питомцемъ: уже не разъ его недолгая жизнь подвергалась черезъ нее опасности. Фигура у Тилли была сухопарая, угловатая, такъ что одежда какъ будто угрожала свалиться съ ея острыхъ плечъ, на которыхъ она болталась, какъ на вшалк. Костюмъ этой юной лэди былъ замчателенъ одной особенностью; нянька любила щеголять въ фланелевомъ корсаж блекло-зеленаго цвта, зашнурованномъ на спин на подобіе корсета. Вчно пяля глаза на окружающіе предметы, всмъ восхищаясь, а главное безпрестанно любуясь совершенствами своей хозяйки и ея младенца, миссъ Слоубой, хотя и ошибалась слегка въ своихъ сужденіяхъ, но отдавала должное голов и сердцу миссисъ Пирибингль; къ сожалнію, нельзя того же сказать о голов ребенка, которую она умудрялась то и дло приводить въ соприкосновеніе съ дверными косяками, буфетами, перилами лстницъ, кроватными столбиками и иными посторонними предметами. Однако все это были честные результаты постояннаго изумленія Тилли Слоубой, которая не могла нарадоваться привтливому обхожденію своихъ хозяевъ, какъ и своему житью въ такомъ комфортабельномъ дом. Дло въ томъ, что у нея не было ни роду, ни племени ни съ отцовской, ни съ материнской стороны, и Тилли воспитывалась насчетъ общественной благотворительности, какъ подкидышъ.

Видъ маленькой миссисъ Пирибингль, вернувшейся со двора вмст съ мужемъ и какъ будто помогавшей ему нести корзину, (которую на самомъ дл тащилъ онъ самъ), позабавилъ бы васъ почти такъ же, какъ забавлялъ онъ добряка Джона. Пожалуй, эта сцена показалась потшной и сверчку, по крайней мр, онъ снова принялся трещать во всю мочь.

— Ишь ты! — подхватилъ хозяинъ, по обыкновенію растягивая слова. — Никакъ сегодня вечеромъ онъ веселе обыкновеннаго.

— Это наврное принесетъ намъ счастье, Джонъ! Такъ всегда бывало. Когда сверчокъ поселится на очаг, кто первое благополучіе для дома!

Мужъ взглянулъ на миссисъ Пирибингль, какъ будто онъ былъ весьма близокъ къ мысли, что она сама составляла его главное благополучіе, и вполн согласился съ нею. Но онъ вроятно боялся сдлать промахъ, потому что не сказалъ ничего.

— Первый разъ, Джонъ, услыхала я его веселый голосокъ въ тотъ вечеръ, когда ты привезъ меня домой — когда ты привезъ меня въ мой новый домъ, сюда, его маленькой хозяйкой. Около года тому назадъ. Ты помнишь, Джонъ?

О, да! Джонъ помнилъ. Еще бы ему не помнить!

— Трескотня сверчка была для меня такимъ отраднымъ привтствіемъ! Она звучала добрымъ предзнаменованіемъ, какъ будто сверчокъ хотлъ ободрить меня. Онъ точно говорилъ, что ты будешь добръ и ласковъ со мною. И не станешь разсчитывать найти старую голову на плечахъ своей сумасбродной женки. А я такъ боялась этого тогда, Джонъ.