Свержение ига

   — В таком случае принеси такие дары, которые соответствовали бы ценности твоих слов...

Нет, в этом споре Василию не суждена была победа.

   — Ну погоди, — пригрозил он, — я схожу за дарами, только боюсь, что мой запоздалый приход потеряет смысл.

   — Если без даров, то да, — согласился Айдар.

Через некоторое время к ханским покоям потянулось довольно представительное шествие. Суровые бородатые люди несли лари, связки мехов, сверкающее отделкой оружие. Айдар, не ожидавший такой прыти от обычно прижимистых московитов, довольно закивал:

   — Якши, скажу хану о твоей просьбе.

Отсутствовал он недолго и, возвратившись, развёл руками:

   — Хан благодарит за поминки, но принять тебя сейчас не может, ибо его беседа с Аллахом затянулась. К тому же подходит свадебный караван, не думаю, чтобы он предпочёл разговор с тобой встрече с новой женой. — Айдар растянул тонкие губы в деланной улыбке. — Оставь свои дары, мы передадим их хану, и приходи в следующий раз. Только не забудь, что я тебе говорил.

   — Ч-что же? — спросил закипающий яростью Василий.

   — Хан не любит, когда к нему приходят с пустыми руками.

Василий побелел от гнева и, цепко сжав зубы, направился к Айдару.

   — Стража! — испуганно завопил тот, но получил такую затрещину, что свет померк в его глазах.

Посольские и сопровождавшие их воины оставили свою ношу и быстро перекрыли все входы. Стражников, бросившихся на призыв Айдара, обезоружили и затолкали в одну из комнат.

   — А теперь мы поговорим с тобой по-другому. — Василий встряхнул Айдара. Тот испуганно захлопал глазами. — Не спускать с него глаз! — наказал он товарищам и отворил двери в ханские покои.

Когда Джанибек услышал об условии Менгли-Гирея, он даже не разгневался, лишь расхохотался.

   — Я не верю ни одному твоему слову, презренный гяур, и велю вырвать твой лживый язык, — наконец проговорил он. — Ты видишь облако пыли? Это движется свадебный караван, он везёт сосуд наслаждений, из которого мне суждено испить этой ночью. А с караваном идут тысячи храбрых воинов во главе с верным Нурдавлетом. Если бы Менгли-Гирей захотел выступить против меня, я бы сказал, что Аллах отнял у него разум.

   — То не свадебный караван, — покачал головой Василий, — то сам Менгли-Гирей ведёт сюда своё войско.

   — Врёшь! — пронзительно выкрикнул Джанибек.

Его благодушие заколебалось, он подбежал к окну и встал на цыпочки, словно это помогало рассеять густую дорожную пыль.

   — Кого ты видишь там? — затормошил он первого звездочёта.

   — Великий хан, я вижу там Менгли-Гирея на белом коне, — ответствовал звездочёт, чья сообразительность оказалась острее зрения.

   — Нет, нет! Этого не может быть, — заметался Джанибек, ему так не хотелось верить, что крепкое здание бытия грозило скоро разрушиться, — мы будем биться с этим безумцем, я сам выйду на крепостные стены! А потом придёт Нурдавлет и рассеет его войско.

   — На братьев плохая надежда, они готовят тебе измену, — сказал Василий.

Джанибек внезапно остановился, словно натолкнулся на стену.

   — У тебя есть доказательства? — прошептал он.

Василий показал грамоту, переданную Менгли-Гиреем.

Джанибек вертел её в руках, но взглядом блуждал по сторонам — так не хотелось верить тому, что происходило.

   — Это обман, — наконец проговорил он, — да, да, обман, а печать выкрали… В нашем роду братья не предают друг друга...

Василий приказал привести Айдара. Вид у него был испуганным, сейчас он, верно, чувствовал себя зёрнышком, попавшим между двумя жерновами.

   — Выбросьте эту собаку в окно, хану известно о его предательстве, — брезгливо сказал Василий.

Айдар отчаянно завопил:

   — Я не виноват! Это всё Нурдавлет, он хочет отобрать у тебя трон и новую жену! Помилуй меня, хан!

Василий остановил своих людей и повернулся к Джанибеку:

   — Тебе нужны ещё доказательства?

Тот стоял безмолвный, с остановившимся взглядом. Похоже, что язык отказывался повиноваться ему.

   — Сам теперь видишь, что выхода у тебя нет, — продолжил Василий. — Вели открыть ворота и склони голову перед Менгли-Гиреем. За это московский государь даст тебе опочив в своей земле, а Менгли-Гирей сохранит имущество. Если же будешь упорствовать, потеряешь всё.

   — Да, да, — наконец выдавил из себя Джанибек, — пусть сюда приходит Менгли-Гирей, лучше он, чем эти шакалы. Только они должны быть отданы мне. Я велю содрать с них кожу и хорошенько выделать её, чтобы писцы смогли написать на ней историю их предательства. Пусть эту историю читают люди и проклинают её героев в веках. Они мои? Где эта мразь, Нурдавлет?

   — Я здесь! — раздался насмешливый голос. — Тебе понадобилась моя кожа, Джанибек? Попробуй возьми! Ну что же ты?

Нурдавлет стоял в дверном проёме. Он появился с другой стороны ханских покоев и, верно, только что сошёл с коня, ибо весь был покрыт дорожной пылью. Вызнав о силе и намерениях Менгли-Гирея, Нурдавлет поспешил во дворец ханов и окружил его своими людьми. Присутствие русских было неожиданным.

   — Бросайте оружие! — властно приказал он.

Матвей протиснулся к Василию и шепнул:

   — Для нас важно выиграть время, а биться с такой оравой не с руки. Прикажи бросить оружие.

Василий нехотя вытащил саблю и приложился к ней: