Связанные звездами

– Не сейчас, – заявила она. – Это неправильно. Ты полностью испортил канун Нового года. Теперь придется ждать до дня Святого Валентина.

– Нет, – возразил Ник. – Я думаю, момент идеальный.

Он взял ее за руку, но не развернул кисть так, как обычно делают, собираясь надеть кольцо на чей-то палец. Он развернул ее ладонью вверх, положил туда и кольцо, и коробочку и увидел, как на лице ее снова солнце борется с дождем.

– Я хочу, чтобы это кольцо осталось у тебя. Как прощальный подарок.

– Что? О чем ты говоришь?

– Лаура, ты – самая красивая женщина из всех, что я видел. Ты, вероятно, самая красивая женщина из всех, что я когда-либо увижу в реальной жизни. И всю свою жизнь, видя тебя на билбордах, я буду поражаться твоей красоте. Когда ты будешь одной из тех красавиц с серебристой шевелюрой, которые рекламируют антивозрастной крем, я буду смотреть на тебя и благодарить судьбу, за то, что дала мне шанс познакомиться с тобой. А еще ты одна из самых сильных и трудолюбивых людей, что я знаю. Тебя ждет невероятный успех, и глядя на этот успех, я буду восхищаться им и аплодировать тебе. Но я не собираюсь на тебе жениться.

– Ты порываешь со мной? Отдав кольцо?

– Послушай, Лаура. Мне никогда не стать тем, кем ты бы хотела меня видеть. Мне никогда не дать тебе то, что ты хочешь иметь. Я не могу обещать, что не буду ездить на велосипеде и есть лапшу из пакетиков, когда мне стукнет шестьдесят. Прости, Лаура, но я тебе не подхожу. Но где-то там… – Ник неопределенно махнул рукой в направлении города, страны, мира, – есть человек, который подходит. И я хочу, чтобы ты нашла его.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Пусть Ева с Сергеем проводят тебя домой, хорошо?

– Я поверить не могу. Куда ты идешь?

Ник не ответил. Он просто отступил назад, с теплой улыбкой помахав Лауре.

А затем покинул здание. По лестнице.

Поскольку ночь была жаркой, Жюстин удобно устроилась поспать прямо на террасе, под звездами. И спокойно тоже, поскольку одним из немногих плюсов жизни в засушливой местности является отсутствие москитов по ночам.

Около трех утра Жюстин разбудили возвратившиеся с вечеринки родители: Мэнди взялась сюсюкать с Люси, а Дрю – стучать дверцами кухонных шкафчиков в поисках аспирина. Вскоре огни в доме снова погасли, и Жюстин начала уплывать в сон под шуршание насекомых на высохшей земле сада.

Вероятно, температура перед самым рассветом упала, и, похоже, Жюстин разбудило именно это. А может быть, все дело в шестом чувстве, шепчущем, что рядом с ней кто-то есть, и он наблюдает за ней, спящей. Как бы там ни было, Жюстин открыла глаза и увидела Ника Джордана, сидящего в паре метров от нее в измазанной кровью рубашке и с накинутым на колени черным пиджаком. Она резко села, вытаращив глаза.

– Ник?

– Вопрос, – объявил он. – Почему ты это сделала?

– Что ты здесь делаешь?

Ник наклонился вперед, опершись руками на колени.

– Мне нужно знать. Почему ты это сделала.

– Но как ты вообще узнал, что я здесь?

Из «Галактики» Ник побежал через весь город к Эвелин Тауэрс, где Осси Кармайкл открыл дверь квартиры Жюстин в боксерских трусах с Дорожным бегуном^[105] и в сопровождении облака едкого дыма марихуаны.

– Твой брат сказал мне, – ответил Ник.

Жюстин посмотрела сначала на свое запястье без часов, а потом на луну.

– Это который сейчас час?

– Сейчас полпятого.

– Как, черт возьми, ты сюда добрался?

Вот это было нелегко. К тому моменту, как Ник понял, что путь его лежит в Эденвейл, поезда уже перестали ходить. Он бы поехал и на велосипеде, но дорога заняла бы восемь часов, а ему казалось, что восьми часов у него нет. Он бы заплатил за такси, если бы выбора не осталось, но этим вечером он уже подарил кольцо, которое стоило больше, чем он заработал за последние полтора года, и выписал карт-бланш на лечение покалеченной одноглазой дворняжки.

– Если коротко, то на попутках, – сказал он.

– А если подробнее?

– Расскажу через минуту. Но сначала хочу, чтобы ты мне сказала. Почему ты это сделала.

Жюстин прикусила губу.

– Мне так жаль, Ник. Я не хотела ничего…

Ник нетерпеливо затряс головой.

– Не извиняйся. Мне вовсе не это нужно. Я хочу понять.

– Ты, правда, не знаешь?

– Я думаю, что знаю, но не хочу гадать, – объяснил Ник.

Она собралась было что-то сказать, но тут же остановилась. Снова начала.

Остановилась.

Наконец она выпалила:

– Я сделала это, потому что не хотела, чтобы ты перестал быть собой. Я сделала это, потому что не хотела, чтобы ты отказывался от всего, что тебе важно. И я все еще не… хочу, чтобы ты это делал.

– Но ведь это еще не все, да? – настаивал Ник. – Я хочу сказать, почему тебя это так волнует? Почему тебя это волновало настолько, что ты решила рискнуть своей работой?

– Это было по-настоящему глупо. И неправильно.

– Да. И то, и другое, и в максимальных объемах. Но это не ответ на мой вопрос. Почему тебя заботит, что я делаю со своей жизнью? Какая тебе разница?

Густые, темные брови Жюстин сошлись на переносице, а лицо дрогнуло.

– О, да ладно, Ник. Ты знаешь.