Свидетельница Гора

Безусловно, большинство рабынь прежде были свободными женщинами. Мне следовало не забывать об этом. Живя на Земле я сама, будучи рабыней по своей природе, по закону оставалась свободной. Конечно, это мгновенно изменилось, стоило мне только оказаться на этой планете. Однако я действительно должна признать, что моя подопечная, свободная женщина, Леди Констанция из Беснита, была чрезвычайно красивой женщиной. Она стала бы роскошным украшением любой цепи. И она была свободна, конечно. Но я повторюсь, сети и веревки охотников, чаще всего затягиваются на полуобнаженных, дрожащих от страха телах кейджер, и мне хотелось бы думать, что причина этого проста, и состоит в том, что по статистике, мы намного более желанный и выгодный трофей. О, я готова предположить, что мужчина может получить некоторое удовольствие, разворачивая свободную женщину, как подарок, если такое сравнение имеет право на существование, предвкушая, ожидая, надеясь на приятный сюрприз! А что, если нет? Тогда, что? Возможно, он сможет выручить за нее несколько монет, продав в прачечную, или, как вариант, можно было бы продать ее женщине в качестве рабыни-служанки. Но даже они обычно предпочитают, чтобы им прислуживали симпатичные рабыни.

Кстати, раз уж мы затронули рабынь свободных женщин, то будет разумно сказать пара слов и об этом аспекте гореанского рабства.

В том, что свободная женщина при выборе для себя служанки предпочитает хорошенькую рабыню, прежде всего, дело вкуса, ведь красивая девушка украшает дом, точно так же, как это делает изящная мебель, изысканная отделка и так далее. Но я думаю, что немаловажную роль может играть то, что свободные женщины наслаждаются возможностью владеть и помыкать теми, кто красивее их самих. Учитывая вечную войну свободных женщин с рабынями, горе той из невольниц, которой выпадет жребий стать служанкой свободной женщины! На этой несчастной свободная женщина может срывать зло в любой момент, потворствуя своему тщеславию, высокомерию и мелочности. Она может совершенно безнаказанно изливать на рабыню всю свою враждебность, ненависть, расстройство, обрушивая это во всем изобилии и богатстве своей фантазии на представительницу ее же собственного пола, вся вина которой состоит лишь в том, что свободная женщина столь обижена и ревнует к ее привлекательности для мужчин и к тому огромному интересу, который те проявляют к ее рабыне. Рабыня-служанка свободной женщины может быть беспощадно порота плетью, только за то, что она бросила взгляд на мужчину. Кое-кто утверждает, что свободная женщина, приобретая соблазнительную для мужчин рабыню, тем самым принимает меры против собственного похищения. Если тарнсмэн, скажем, с арканом в руке, ворвется в ее покои, то он может предпочесть забрать яркую рабыню, а не ее дурнушку хозяйку. Можно не сомневаться, что если он предпочтет рабыню, то он может быть уверен, что она сама нетерпеливо помчится к его наручникам, наслаждаясь своей женственностью и радуясь его ошейнику, счастливая о того, что теперь у нее будет возможность служить своему естественному господину — мужчине. Но не исключено, если похититель заинтересуется, то он может взять обеих. Если он возьмет только одну, то он скорее всего привяжет ее животом вверх поперек своего седла, чтобы можно было небрежно и удобно ласкать свою добычу во время перелета, чтобы к тому времени, как он достигнет своего лагеря, она уже беспомощно извивалась от охватившего ее жара. Если же он заберет обеих, то он просто прикует их цепью к кольцам трофеев, по одной с каждой стороны седла, уравновешивая тем самым нагрузку на свою птицу. В этом случае он, уже по прибытии в лагерь, в спокойной обстановке, может связать свою добычу и на досуге заняться ее пробуждением. А вот тут уже начинаются неприятные для бывшей хозяйки сюрпризы. Ведь ее бывшая теперь рабыня, проведя в ошейнике более долгое время, наверняка будет назначена «первой девкой» над своей бывшей госпожой. Естественно как раз она ничего не имеет против ситуации, в которой стрекало вкладывается в ее руку.

А теперь представим, что тарнсмэн, этот грубый мужлан, животное в облике человека, оказался недоволен тем «подарком», который он себе «подарил», и который с таким предвкушением разворачивал, а теперь он развернутый и осмотренный, лежит перед ним, совершенно ему не нужный. В таком случае, пусть она будет прачкой, полевой рабыней или фабричной девкой, прикованной цепью к ткацкому станку.