Сын кровавой луны

Шиана же мрачно посмотрела на бедняжку, получившую свободу, и быстро подтолкнула ее к выходу. А затем, повернувшись к некромантке, ответила без капли яда в голосе:

— Если бы тебе пришлось выбирать между жизнью самого дорогого для тебя человека и жизнью всех этих людей, кого бы ты выбрала, Мелания Сендел?

Некромантка невольно взглянула на мальчика, в котором хотела и одновременно боялась увидеть Маркуса. А затем перевела взгляд на голубовато-серебристую тень Элиаса, мелькающую в конце зала. На него она все это время вообще не желала глядеть, опасаясь, что в очередной раз, когда она повернет голову, ее древний окажется смертельно ранен. Или и вовсе мертв.

Глупая мысль… Будто бы ее внимание может его сглазить или вроде того…

— Можешь не отвечать, — тем временем отвернулась Шиана.

Мелания стиснула зубы, осознав, что в чем-то подруга Лезвия права. Жизнь своих близких она не променяла бы ни на что другое.

— Но ведь можно было… постараться спасти и себя и их, — упрямо продолжила она, несмотря ни на что.

Себя считать монстром Мелании хотелось еще меньше прочего.

Шиана передернула плечами.

— Мою мать убили, когда мы пытались прятаться. Тогда стало ясно, что скрываться вечно не получится. Реджинальд и Анджей продолжали искать нас, и все же мы прятались после этого еще много лет до того, как я окончательно поняла, что это бесполезно. Рано или поздно нас бы нашли. Тогда я стала донором Красного Лезвия и, спустя некоторое время, его любовницей. А мой отец поступил к нему на службу, принеся присягу как член одного из младших кланов.

Мелания боялась спросить, кто же на самом деле убил ее мать. Действительно ли Крик или, может быть, Лезвие тоже принимал в этом участие. И боялась узнать, каково это — служить древнему, который приложил руку к смерти твоей матери.

За следующие несколько минут они успели обойти и освободить еще по крайней мере десять пленников. Остались нетронутыми лишь несколько клеток в самом конце зала, ближе всего к древним. Среди них был и длинноволосый мальчик, который все так же сидел, обхватив руками колени, и ни на что не смотрел.

Мелания сглотнула ком в горле и резко направилась к нему. Они двигались вместе с Шианой медленно, стараясь не привлекать к себе внимание. На них все еще был накинут полог Тьмы, и, судя по всему, заклятие было столь удачным, что не только закрывало их от магического удара, но и прятало их запах от дерущихся вампиров. Потому что никто из оставшихся в живых детей ночи даже головы не повернул в их сторону.

Однако все это продолжалось ровно до тех пор, пока они не оказались настолько близко к древним, что перестали быть лишь темным пятном в кишащем магией зале. Остановившись недалеко от Фиреля и Амадеи, они превратились в слишком заметную мишень. Древних было не обмануть.

Некромантка едва успела поднять голову к клетке с мальчиком и кивнуть отцу Шианы, чтобы он задействовал подъемный механизм, как сзади раздался голос Фиреля:

— Мелания?..

А дальше все происходило слишком быстро.

Клетка начала стремительно опускаться, пока не грохнулась об пол. Удар был слишком сильным. Словно господин Вер не удержал механизм. Мальчик внутри дернулся и застонал, подняв голову.

И Мелания увидела его лицо…

В тот же миг Шиана вскрикнула, ринувшись куда-то прочь с такой скоростью, какая должна быть недоступна человеку. Нехотя некромантка оторвала взгляд от мальчика и проследила за ней взглядом. Оказалось, что один из вампиров в форме охранника Красного Лезвия заметил отца Шианы и нанес ему удар. Всколыхнулась Тьма, начался бой. И теперь было непонятно, насколько все плохо. Впрочем, Мелания подозревала, что охранник сильно удивится, когда поймет, что сила его соперника многократно превышает его собственную. Все же господин Вер оставался по-прежнему древним вампиром. И некромантка ничуть не сомневалась в нем.

Время с каждой новой секундой будто замедлялось. И в следующую секунду на возвышении, где дрались Элиас и Анджей, что-то взорвалось. Тьма хлынула в разные стороны, став едкой и жгучей, словно яд.

Мелания согнулась пополам от болезненного кашля, а когда снова посмотрела на древних, выискивая в тумане родную голубовато-серебряную фигуру, стало еще больнее.

Фирель широко распахнул глаза и раскинул руки в стороны. Будто… потерял что-то.

И рядом с ним больше не стояла Амадея…

Некромантка, дрожа от дурного предчувствия, перевела взгляд вправо. И увидела, как хохочет Огненная Боль. Она крепко держала кинжал, вонзенный в спину замершего Элиаса, что одной рукой сжимал шею Анджея, а в другой держал длинный черный меч, с лезвия которого на пол капала сама Тьма.

«Но это ведь еще не все? Этим же не убить древнего вампира?» — мелькнула в голове некромантки острая режущая мысль.

— Это магический кинжал, Элиас, — прошипела Амадея. — Ты не сможешь драться, пока я не выну его из тебя. Так что, будь добр, делай, что тебе говорят.

Элиас глубоко и рвано вздохнул. На спине начало разливаться пугающее багрово-алое пятно.