Сын кровавой луны

— Я древний, — ответил вдруг Анджей со странной улыбкой. — Пусть кто-нибудь попробует мне запретить…

Элиас раздраженно дернулся, а Лезвие язвительно продолжил:

— Не это ли ты сказал мне когда-то? Когда нарушил закон! Чем же я хуже тебя, Fjerten Valde?!

Он почти кричал, и было видно, что эти слова бьют точно в цель. — Кисти рук Элиаса сжались в кулаки.

— Это разные вещи… — процедил он, и Фирель в этот момент нахмурился.

— Чем же разные? — съязвил Анджей. — Тем, что ты убил одного из нас, а я убил парочку людей? Так ценность жизни детей ночи многократно выше, чем ценность короткой жизни какой-то бабочки!!!

— Ты убил вампира? — приподнял бровь Фирель, и было видно, что ему это не нравится. Совсем не нравится.

Мелания вдруг испугалась. Если Серебряный Страх встанет на сторону Красного Лезвия…

— Он убил высшего, — передернул плечами Анджей.

— Тот, кого я убил, ловил жертв для кормилища, в котором сотни людей гибли без чьего-либо ведома, — жестко ответил Элиас, не позволяя Лезвию перехватить инициативу. — И да — это нельзя сравнивать. Анджей… — вдруг смягчил он голос, — неужели ты не понимаешь, чем это закончится? Кроме того, что открытые убийства равняют детей ночи с обычной безмозглой нежитью, которая не способна контролировать проклятие темного голода, так это еще и ставит весь наш род под угрозу! О нас узнают. Начнется охота… От этого хорошо не будет никому.

— Будет, — отрезал Анджей, пожав плечами и повернувшись к нему спиной. — Когда королем стану я…

— Сейчас, — в этот момент шепнул в ухо Мелании Ландер и, перекатившись через голову вперед, каким-то непостижимым образом прыгнул, мгновенно преодолев несколько метров пространства. И оказался возле Амадеи.

Уже следующим движением он активировал тенежезл, и круглый камень в его навершии мелькнул калено-белым светом. Оружие выдало такой мощный заряд Тьмы, что не успевшую ничего сообразить Амадею отбросило к другой стороне зала. На ее груди зияла черная обугленная рана, и было неясно, в сознании она вообще или нет.

Но думать об этом было некогда. В тот же миг, когда Ландер сделал первый шаг, некромантка тоже ринулась вперед. Она выбросила перед собой правую руку, на которой уже давно зрела Тьма, и выпустила заклятие «серого тумана», превращая воздух вокруг в непроглядные облака пепла. Конечно, это был не настоящий пепел, а просто сумеречная магия, на время обретшая плотность. Крупные белесые хлопья падали прямо с потолка, застилая взгляд.

Для древних вампиров справиться с такой преградой было совсем несложно. Однако на это тоже требовалось немного времени.

А Мелании нужно было всего несколько секунд.

Шаг, другой, третий… И вот она уже в метре от Элиаса… Протянула руку, почти коснувшись рукояти кинжала, и в этот момент защитный туман Тьмы развеялся от руки Анджея, оказавшегося слишком близко.

Он увидел ее…

Глаза древнего вампира сверкнули кровью, и некромантка поняла, что не успевает. Анджей неуловимо быстро поднял кисть для удара, и на концах его длинных пальцев выросли острые лезвия ногтей.

Одним движением он должен был попросту оторвать ей голову…

И сейчас ей было, как никогда прежде, страшно.

В последний момент, когда рука древнего мелькнула в воздухе, напоминая лезвие, некромантка зажмурилась. Не хотелось видеть собственную смерть.

Однако ничего не произошло, и, когда она открыла глаза, фигуру Анджея вдруг заслонила другая. Высокая и широкоплечая, в кожаной куртке, какие носили все охотники…

Это был Ландер. И он закрыл некромантку, приняв удар вампира на себя.

Мелания не успела закричать. На это просто не было времени.

Она помнила, что Ландер обещал отвлечь на себя Лезвие…

Некромантка сделала последний шаг, обхватила рукоять кинжала, торчащую из спины Элиаса, и резко вытащила, стараясь не обращать внимания на то, как хлынула из раны кровь.

В тот же миг беловолосый вампир дернулся и будто скинул с себя стальные оковы. Выпрямился, а в следующую секунду нанес Анджею встречный удар.

Меланию отбросило волной магии на несколько метров вместе с раненым и бесчувственным Ландером. А на том месте, где они только что стояли, разверзлась огромная черная воронка, рядом с которой снова сошлись в схватке двое из пяти оставшихся в живых самых древних и сильнейших вампиров в мире.

Хотя один из них почему-то все еще истекал кровью.

Было очень страшно. Только останавливаться было некогда.

Мелания бросила короткий взгляд в сторону не освобожденных еще пленников, буквально ощущая, как рвется надвое сердце оттого, что не успевает помочь всем. И Элиасу, и Маркусу.

Ее Маркусу… который глядел на нее большими голубыми глазами матери…

Они были так похожи между собой — мама и брат. И только у Мелании радужки чернели жидким обсидианом, словно она и не родственница им вовсе. Впрочем, остальные фамильные черты Сенделов в девушке угадывались не меньше, чем в других членах семьи, так что переживать за родство не приходилось.

Но сейчас Мелания вдруг ощутила себя совсем чужой для них. Чужой для всех. Ведь разве можно называть себя хорошей сестрой, если после года разлуки не спешишь вызволить собственного брата из клетки?