Сын кровавой луны

Разве можно называть себя хорошим другом, если не спешишь помочь человеку, который спасал тебя уже не раз?

Она нарочно отвернулась, чтобы не видеть, что с Ландером, чье тело лежало всего в нескольких шагах от нее.

У нее не было на это времени. Не было.

Некромантка оглядела зал в поисках вампирши, которая снова могла все испортить. Мелания верила, что Элиас справится с Анджеем, если ему никто не будет мешать. Потому что если не верить даже в это, то можно было сразу сдаваться и копать себе могилу. А в Элиаса она готова была верить всегда.

Пепел все еще сыпался с потолка, но так как Мелания была хозяйкой этого заклятия, то ей прекрасно удавалось видеть сквозь завесу. И в том месте, где тело Огненной Боли врезалось в стену, оставив глубокую вмятину и сеть паукообразных трещин, оказалось пусто.

Вампирша очнулась и исчезла!

Меланию начала настигать паника. Кажется, наркотический дым полностью испарился из воздуха под действием буйствующей вокруг Тьмы и больше не помогал успокоиться. Некромантка в ужасе озиралась по сторонам в поисках рыжей убийцы, но никого не находила. К счастью, рядом с Элиасом и Анджеем ее тоже не было, но это был еще не повод радоваться.

Вскочив на ноги, Мелания сделала единственное, что ей пришло в голову в этот момент: кинулась к Фирелю, прижавшемуся к одной из треснутых колонн.

Мужчина выглядел… страшно. Красивое лицо исказилось: глаза под сдвинутыми бровями горели кровью, мягкая линия губ искривилась, на бледной коже откуда-то появились морщины.

Чувствуя, как спина покрывается липким потом, Мелания схватила его за руку и выпалила:

— Где Амадея?!

Сердце бешено билось. Ведь Фирелю ничто не мешало просто убить ее. Наверняка его прозвище неспроста переводилось как «Серебряный Страх».

— Не искушай меня, девочка, — ответил он, опустив голову и взглянув на нее сверху вниз. В кроваво-алых глазах колыхалось что-то черное и пугающее.

— Пожалуйста, — громко сглотнув ком в горле, ответила Мелания, глядя в эти глаза, от которых ей становилось все страшнее. — Помоги…

— Я не вмешиваюсь в бой, — ответил он настолько холодно и ядовито, что по спине некромантки прокатилась ледяная дрожь. — И за это уже стоит сказать мне спасибо. Элиас…

Он вдруг перевел взгляд на черную каверну, у которой дрались двое древних. Почти вся та чудовищная магия, которую они использовали, будто нарочно втягивалась в центр этой огромной ямы, делая ее все глубже и скапливаясь на дне странным, пугающе темным озером. Некромантка никогда не видела такого: чтобы Тьма была столь концентрированной, что превращалась в жидкость.

Судя по всему, это была общепринятая у вампиров предосторожность — чтобы не разрушить все вокруг. Вряд ли даже самому Анджею хотелось, чтобы его замок рассыпался как карточный домик, погребая под собой всех присутствующих и его в том числе. Но даже остаточных всполохов Тьмы хватало, чтобы стены дрожали и трескались, от колонн откалывались куски, а Меланию то и дело отшвыривало ударными волнами.

— Элиас погибнет, если ты не поможешь, — выпалила некромантка и сжала руку Фиреля с такой силой, что у человека наверняка остались бы синяки. Но древний вампир этого даже не заметил. Он снова перевел мрачный взгляд на девушку и ответил:

— По-твоему, я хочу, чтобы погиб кто угодно, только не Элиас?

Мелания застыла, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.

— Я не влюбленная девочка, — продолжил он. — И смерть любого древнего для меня… неприятна. Они для меня ближе, чем братья. А Амадея — больше, чем сестра… Если у тебя есть родственники, — добавил он задумчиво и вдруг опустил взгляд, — ты можешь понять.

Слова застряли у некромантки в горле.

Да, она могла понять.

— Только со своими близкими ты прожила сколько? Двадцать лет? Или тридцать? — приподнял бровь он. А затем закончил: — А я со своими — пять сотен лет.

Мелании вдруг стало ужасно горько. Потому что теперь ей казалось, что она и впрямь не имеет права его о чем-то просить.

Она опустила голову, и по ее щекам скатились две крупные слезы. Девушка быстро смахнула их и проморгалась, не позволяя им снова появиться. А затем посмотрела на вампира и твердо проговорила, назвав его по имени так, словно имела на это право. Словно они были старыми знакомыми:

— Иногда приходится выбирать даже между близкими, Фирель. — А затем, лихорадочно вздохнув, добавила, не зная, сработает ли то, что она собиралась сказать: — Подумай сам, в каком мире ты хочешь жить. В том, где ты каждый день будешь ощущать чужую боль и страх, зная, что это в том числе и твоя вина. Или в том, где люди будут улыбаться тебе, зная, что ты не причинишь им зла.

Глаза Фиреля опасно прищурились.

— Я древний вампир, Мелания Сендел, — прорычал он тихо. — Я убил столько, что тебе и не снилось… С чего ты взяла, что мне есть дело до людей?

Некромантка сжала ладони в кулаки, не отводя взгляда от пышущих яростью глаз, и добавила:

— Ты мог бы жить в мире, где Риша не считала бы тебя убийцей…