Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии

Отсутствует и описание погребальной процессии, и рассказ о нечестивом иудее, который пытался опрокинуть одр с телом Богородицы, из-за чего лишился обеих рук. Хотя эти предания наверняка были известны преподобному Андрею, он не посчитал нужным включить их в свое повествование. Вместо этого он рисует величественную картину погребения Богородицы:

Матерь Жизни погребена; привыкшая к Божественным глаголам лишена голоса; во чреве, словно в ковчеге, лежит на ложе мертвой и без всякого дыхания воспринявшая Жизнь. Хотя это не чуждо природы, однако и не неудивительно: ибо здесь для мысленного ока представлялась видимой святыня, если только кто мог бы духовно видеть Божественное; здесь рождение и девство, здесь величие и уничижение. Здесь дивный вид затмевал свет солнца: здесь было богатство, наполняющее все небо и землю, — было новое зрелище, которое должно быть очень ценимо среди всех других зрелищ. И каково то селение Святой Богоматери, из которого Бог, оставаясь в образе человека, превзошел наш образ, и это тело, в котором, преданные по природе смерти начатки, были преобразованы, и которое, облекшись Божеством, видится лежащим во гробе! Таково это зрелище, или еще величественнее, чем мы в состоянии изложить[1152].

Мы не находим в Первом Слове на Успение рассказа о том, как на третий день после погребения Богородицы апостолы вскрыли гробницу и нашли ее пустой. Не говорится и о вознесении Девы Марии с телом на небо. Величественным зрелищем погребения Богородицы проповедь завершается.

Второе Слово на Успение отчасти восполняет содержательные лакуны, присутствующие в Первом. Слово начинается с зачина: «Настоящее торжество, имеющее причиной Успение Богородицы и превосходящее силу слов, есть таинство. Таинство, немногими пока еще совершаемое, но всеми теперь почитаемое и любимое»[1153]. Эти слова свидетельствуют о том, что Успение во времена Андрея Критского праздновалось еще не повсеместно.

Вновь, как и в предыдущем Слове, проповедник делает экскурс в географию Палестины:

Итак, вострубим трубой в Сионе, возьмем псалтирь и гусли (Пс. 80:3). Воспоем Матери Божией не свадебное, а надгробное пение. Если бы кто из любопытствующих спросил, для чего, говоря о настоящей радости, я упомянул о Сионе, то я скажу ему: я вспомнил о святом Сионе потому, что в нем совершилось это великое таинство Богородицы; о нем велегласно взывают преклонения священных колен пречистого тела; его Она имела во все время Своим жилищем; здесь, по законам естества, Она приняла и конец жизни. Утаившись здесь от князя тьмы, избежала свойственного матерям во время рождения[1154]

.

Говоря о празднуемом событии, преподобный Андрей выражает твердое убеждение в том, что Богородица после смерти была вознесена вместе с телом на небо. В качестве ветхозаветных прецедентов подобной смерти упоминаются Енох (Быт. 5:24) и Илия (4 Цар. 11:12). Оба были подняты на небо, избежав физической смерти: