Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии

Смотри число три и в самом главном. Божество, сотворившее и совершившее все, благоволило прославиться как бы в совершенном числе в трех святынях, трех свойствах, трех Ипостасях или, что то же, трех Лицах, при единосущии, в единении, чуждом слияния или смешения… Итак, поскольку Один из самой Пресвятой и вечной Троицы, по благоволению Отца, самопроизвольно, осенением Всесвятого Духа, благоволил вселиться во чреве этой Девы-Матери Отроковицы, то нужно было, чтобы и Она, украшенная славою того же числа, была светлейше посвящена; Она вводится в храм трех лет, по непреложному и известному устроению Творца Ее и Сына[1164].

Святитель Герман, Патриарх Константинопольский. Фреска. XIV в. Монастырь Раваница, Сербия

Само событие Введения Богородицы в храм Иерусалимский описывается в возвышенных выражениях, а принявший ее в храме священник, как и в известном апокрифе, отождествляется с Захарией, отцом Иоанна Предтечи:

Таким образом Богоотроковица вводится и становится у рогов [жертвенника], между родителями молящимися и священником, который должен благословить [Ее]. Опять родители взывают к священнику: «Прими имеющую принять невещественный и необъятный огонь; прими будущее вместилище Сына и Слова Отца и Единого Бога; прими отнявшую от нас позор бездетности и бесплодие; приведи к жертвеннику Ту, Которая вселяет нас в прежнюю область рая»… Поэтому Захария, приняв Отроковицу, как и следовало, прежде всего говорит родителям: «Виновники нашего спасения, что вам сказать? как вас назвать? Ужасаюсь, видя, какой вы приносите Плод: Он чистотой своею привлекает Бога к обитанию в Себе. Никогда не было и не будет другой, сияющей такой красотой»[1165].

Богородица прославляется в гомилии как «светлое облако, источающее нам умную божественную росу», «боготочный источник, из которого реки богопознания, источая ясную и светлую воду православия, разгоняют множество ересей», «священный, непорочный и чистейший чертог Всецаря Бога, облеченный величием Его, приемлющий и таинственно успокаивающий всех странников», «новый Сион, божественный Иерусалим, святой град великого Царя», «семисвечный светильник, возжигаемый неприступным светом и питаемый елеем чистоты, возвещающий восход света, во мраке прегрешений ослепленных тьмой», «святой Божий престол, Божественное возношение, дом славы, великолепное украшение, избранное сокровище, всемирное очистилище, и небо, возвещающее Божию славу, восток, сияющий светом незаходимым», «святейшая святых, высшая неба, славнейшая херувимов, честнейшая серафимов и более досточтимая, чем все творение», «всечестная жертва Божия», «земля невозделанная, нива невспаханная, цветущая гроздь, чаша увеселяющая, источник текущий, Дева родившая и Матерь неискусомужная, сокровище чистоты и украшение святыни»[1166]

.

Во второй гомилии на тот же праздник Герман обращается к тому же сюжету и трактует его в сходной тональности, являя сильную зависимость от «Протоевангелия Иакова». Основную часть этой гомилии составляет диалог между Захарией и Анной, завершающийся тем, что «священник поместил Ее внутри храма, в подобающем и заранее назначенном месте. Отроковица же ходила в храме Божием как в чертоге, прыгая и радуясь; ибо хотя возрастом была только трех лет, но благодатию Божиею, как предувиденная, предопределенная и избранная Богу и Правителю всего, была совершенна не по летам»[1167].