Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии

Посмотри, всякий слушатель моих слов, что мы ныне видим. Царица рода человеческого, Церковь верных, ныне Царем всех и Богом царски берется в Небесное Царство, торжественно входит и Собою приносит в дар все, что есть лучшего и прекрасного. Ныне Та, Которая сделала персть небом, совлекается персти, оставляет покров, [воспринятый] в рождении, и возвращает земле сродное. Та, Которая принесла жизнь, переселяется к новой жизни и входит в место бессмертной жизни, очищенное от всего материального и страстного… Пусть никто не останется не уверовавшим, вспомнив Илию и Еноха, которые, находясь вне плоти и мира, были восхищены один на колеснице, а другой на воздухе; члены их не разделились и не уничтожились, но доныне длится предел жизни их, положенный Промыслом… Женщина, чистотой превзошедшая естество небес и шествующая с телом в Святое святых на небесах, куда вход возбранен; Дева, чудом Божественного рождения победившая естество серафимов и приближающаяся ко Владыке всех; Матерь, родившая Саму Жизнь и равный рождению конец жизни. Воистину, как при рождении Ее ложесна не повредились, так и при смерти Ее плоть не подверглась тлению. О, чудо! Рождество совершенно избежало растления, и гроб не сотворил тления[1155]

.

Проповедник, таким образом, видит прямую взаимосвязь между рождением Христа от Девы и Ее переселением в небесные обители. Ее земная жизнь была завершением того пути, который начался с Ее рождения от неплодных Иоакима и Анны, Благовещения и рождения от Нее Христа без участия мужа. Жизнь, которая так началась, должна была и закончиться особым, сверхъестественным образом. Однако есть разница между, с одной стороны, Енохом и Илией, а с другой — Богородицей. Они были вознесены на небо, не увидев смерти. Она же умерла по общему для всех закону человеческого естества. Но по неизреченному Промыслу Божию вознеслась на небо, и тело Ее было восхищено в небесные высоты.

Третье Слово на Успение задумано как продолжение двух предыдущих: проповедник в нем ставит целью «прибавить недостающее к тому, о чем мы повествовали по порядку, дабы слово было целостным и без опущений». А для этого необходимо «сказать, какова была песнь погребальная, и что воспевалось в ней». Проповедник предупреждает: «Пусть также никто не удивляется, если слово будет заключать в себе что-либо известное лишь немногим»[1156].

Вдохновленный рассказом Дионисия Ареопагита об апостолах, собравшихся, чтобы воспеть гимны у богоносного тела, Андрей Критский предлагает свою, расширенную версию этого события. Вокруг тела Богородицы «собрался бесчисленный лик богоносцев; и все чины сверхмирных сил, невидимо слетев с высоты, собрались к дивному зрелищу; богодухновенные души святых… были там же, составляя лики вокруг одра, ибо подобало, чтобы боговидные души усопших присутствовали при Царице естества, предваряли Ее исход, сопровождали Ее торжественным шествием и пели исходные песни»[1157]. В упоминании об усопших можно увидеть намек на участие в погребении Богородицы умерших апостолов, которые специально для этого было воскрешены из гробов (о чем говорится в «Сказании об Успении»), однако более вероятным представляется, что Андрей безотносительно к этому сказанию описывает Успение как событие, в котором принимали участие живые, ангелы и усопшие святые.