Тайна булгаковского «Мастера…»

На театральном фронте происходят явления, на которых нельзя не остановиться. К этим явлениям надо отнести репертуарный кризис, который усугубляется действиями Главреперткома.

Если пьеса имеет революционную тему, если белые и буржуазия показаны в отрицательном освещении, а красные — в положительном, и если пьеса имеет благоприятный в социалистическом смысле конец, то такая пьеса признаётся „советской“.

Если пьеса не написана на непосредственно революционную тему, если белые и буржуазия обнаруживают кое‑какие положительные свойства (не насилуют женщин, не крадут, рассуждают о благе общества, и т. п.), если красные показаны в сероватых тонах, и если пьеса не оканчивается „хорошим „концом, то такая пьеса рискует быть объявленной „несоветской“.

Ярким примером такого роды оценок может служить судьба пьесы „Бег“. Этой пьесе ставятся в вину следующие преступления:

1. Имя автора — Булгаков. Так и говорят: это тот, который сочинил „Дни Турбиных“ и „Зойкину квартиру“. Нам „булгаковщины“ не надо!..»

Перечислив ещё пять преступлений, найденных в «Беге» реперткомовцами, Свидерский подводил итог:

«На заседаниях Художественного совета Главреперткома делаются заявления, что мы „так выросли“, что можем обойтись продукцией „своих“ драматургов, и нам не надо продукции драматургов „не наших“. Чудовищность такого рода заявления очевидна».

9 октября 1928 года в Московском Художественном театре состоялась очередная читка «Бега». На ней присутствовали А.М. Горький и А.И. Свидерский. Во время обсуждения Алексей Максимович активно поддержал Булгакова, в частности, сказав:

«Когда автор здесь читал, слушатели — и слушатели искушённые! — смеялись. Это доказывает, что пьеса очень ловко сделана…

„Бег“ — великолепная вещь, которая будет иметь анафемский успех, уверяю вас».

Выступил в защиту «Бега» и Свидерский, который заявил:

«Если пьеса художественна, то мы, как марксисты, должны считать её советской. Термин „советская“ и „антисоветская “ пьеса надо отставить».

Даже партаппаратчик Платон Керженцев дрогнул, заявив:

«Если „Бег“ разрешат, то надо отнять его у МХТа и передать театру Вахтангова, который сумеет поставить его пореволюционному».

Впрочем, к этому предложению не прислушались. Немирович‑Данченко, завершая обсуждение, высказался так:

«Когда Главрепертком увидит пьесу на сцене, возражать против её постановки едва ли будет».

Через несколько дней начал свою работу пленум ЦК Всерабис (Всесоюзного объединения работников искусств). Выступивший на нём Алексей Свидерский повторил ещё раз:

«Из всех прочитанных мною пьес лучшая пьеса — „Бег “, которая содержит в себе элементы художественности. Если она будет поставлена, она произведёт сильнейшее впечатление».

Заступничество столь уважаемых людей произвело впечатление на цензоров, и запрет с пьесы был снят. 10 октября 1928 года театр приступил к репетициям. На следующий день «Правда» сообщила:

«МХАТ принял к постановке „Бег“ Булгакова».