Тайна булгаковского «Мастера…»

«… видимо, журналист, Добраницкий, кажется, так его зовут».

Вечером 14 мая он пришёл в гости:

«М[ихаилу] А[фанасьеви]чу нездоровилось, разговаривал, лёжа в постели. Тема Добраницкого — мы очень виноваты перед вами, но это произошло оттого, что на культурном фронте у нас работали вот такие как Киршон, Афиногенов, Литовский… Но теперь мы их выкорчёвываем. Надо исправить дело, вернувши вас на драматургический фронт. Ведь у нас с вами (то есть у партии и драматурга Булгакова) оказались общие враги и, кроме того, есть и общая тема — „Родина“ — и далее всё так же.

М[ихаил] А[фанасьевич] говорит, что он умён, сметлив, а разговор его, по мнению М[ихаила] А[фанасьевича], — более толковая, чем раньше, попытка добиться того, чтобы он написал если не агитационную, то хоть оборонную пьесу.

Лицо, которое стоит за ним, он не назвал, а М[ихаил]Афанасьевич]ине добивался узнать».

На следующий день Булгаковых навестил художник Владимир Владимирович Дмитриев:

«… был Дмитриев.

— Пишите агитационную пьесу!

М[ихаил] А[фанасьевич] говорит:

— Скажите, кто вас подослал?

Дмитриев захохотал.

Потом стал говорить серьёзно.

— Довольно! Вы ведь государство в государстве! Сколько это может продолжаться? Надо сдаваться, все сдались. Один вы остались. Это глупо!»

Запись от 16 мая:

«М[ихаил] А[фанасьевич] в ужасном настроении. Опять стал бояться ходить один по улицам

».

Когда на следующий день в «Правде» появилась статья «Троцкистская агентура в литературе», новые «доброжелатели» тут же повели разговоры том, что положение Булгакова может кардинально измениться. Для этого нужно лишь пойти и попросить, пойти и потребовать…

Реакция Михаила Афанасьевича была однозначно решительной:

«— Никуда не пойду. Ни о чём просить не буду.

И добавил, что никакие разговоры не помогут разрешить то невыносимо тягостное положение, в котором он находится».

20 мая «Правда» сообщила об исключении из рядов партии Афиногенова и Ясенского. 22 мая — та же участь постигла Киршона.

А Булгаков в эти дни с воодушевлением читал друзьям и знакомым главы из романа, о котором в дневнике Елены Сергеевны сказано, что он…

«… о Христе и дьяволе (у него ещё нет названия, но я его так называю для себя)».

Слух о том, что Булгаков сочинил что‑то на религиозную тему, быстро дошёл до кого следует. Чтобы образумить писателя, наставить его на путь истинный, на него «вывели» заведующего сценарным отделом киностудии «Ленфильм» А.И. Пиотровского. Вечером 20 мая он позвонил:

«.Хотел заказать М[ихаилу] А[фанасьевичу] сценарий. М[ихаил] А[фанасьевич] отказался. Но из любопытства спросил — „на какую тему?“— Антирелигиозную!»

23 мая к Булгаковым снова пришёл Добраницкий — почитать булгаковские пьесы: