Тайна булгаковского «Мастера…»

«КОРЗУХИН. Действительно, я некоторое время проживал в Крыму, как раз тогда, когда там бушевали эти полоумные генералы».

Хорош лексикон, не правда ли? «Как тараканы», «бесноватые», «полоумные»… Разве таких слов заслуживал цвет нации, попавший в безжалостную мясорубку гражданской войны? Разве такими эпитетами следовало награждать спасителей Отечества — военных, ставших последней надеждой для далеко не худшей части многострадальных россиян? Неужели не нашлось у драматурга более добрых слов для соотечественников, которые вовсе не по собственной воле оказались на чужбине, в эмиграции?

Что можно тут ответить?

Первая мысль, которая приходит в голову: Булгаков просто не мог написать иначе. Поучительный опыт пьесы «Белая гвардия» красноречиво продемонстрировал, что в краснойстране белыхследует выставлять исключительно в чёрномсвете. Не случайно многие белоэмигранты считали автора «Дней Турбиных» типично советским писателем, поставившим своё перо в услужение большевистскому режиму.

Объяснение вполне убедительное.

Но возможен и другой вариант ответа: а не рассчитывал ли Булгаков на тех, кто хорошо помнил стихотворение Жуковского и последнюю его строку? Не ожидал ли драматург, что именно эти зрители и должны понять, что его «Бег» — не о бегущих, а о терпящих?

Есть у пьесы ещё один загадочный аспект: она написана так, будто все её бегущие герои автору просто приснились.

Сонное царство

Булгаков и не скрывал, что его «Бег» — это всего лишь сон. Точнее, восемь снов. Он и пьесу разбил не на акты, не на действия, не на явления, а на сны. Все герои и все события «Бега» нам как бы снятся.

А разве то, что происходит во сне, может быть реальным? Конечно же, нет! Ведь сны — это наши грёзы, наши мечты и надежды. В сновидения приходит то, что тревожит, беспокоит каждого из нас в реальной жизни. Потому‑то сны и являются к нам, принимая немыслимо причудливые формы, в которых фантастика и реальность переплетаются.

В восьми булгаковских снах тоже всё перемешано: далёкое и близкое, реальное и нереальное, красное и белое… Отдельные персонажи «Бега» совсем не похожи на тех, на кого следовало бы им походить, а их характеры и поступки представляют собой и вовсе нечто несусветное. Но в этом нет ничего из ряда вон выходящего — ведь это же сны. Приятные и страшные, узнаваемые и непредсказуемые. Сны, так похожие на реальную жизнь и на выдуманную сказку.

Поэтому стоит ли удивляться, что в сказочных снах, сочинённых Булгаковым, все его герои вдруг оказались… белыми.

А на самом деле, какого они цвета? Синего, фиолетового, зелёного? А может быть красного?

Что? Такого быть не может?

Может!

Приглядимся к действующим лицам «Бега». На них нетрудно обнаружить знакомые нам «маски». Они‑то и окрашивают булгаковских героев в белый

цвет. Но даже в «замаскированных» персонажах «Бега» нетрудно заметить черты характера и элементы внешности, свойственные прототипам совсем другого цветового оттенка.

Возьмём, к примеру, генерала Хлудова, пролившего море невинной крови и при этом постоянно цитирующего на память отрывки из Библии. В списке действующих лиц (в отличие от других персонажей пьесы) он представлен только именем, отчеством и фамилией. Ни звания, ни должности — сами, мол, догадайтесь, кто перед вами? Зато в авторской ремарке, предваряющей «Сон второй», Хлудов охарактеризован весьма обстоятельно:

«… съёжившись на высоком табурете, сидит Роман Валерьянович Хлудов. Человек этот… кажется моложе всех окружающих, но глаза у него старые. На нём солдатская шинель, подпоясан он ремнём по пей… Фуражка защитная, грязная… На Хлудове нет никакого оружия.

Он болен чем‑то, этот человек, весь болен с ног до головы. Он морщится, дёргается, любит менять интонации. Задаёт самому себе вопросы и любит сам же на них отвечать. Когда хочет изобразить улыбку, скалится. Он возбуждает страх. Он болен…»

Все, кто окружает Хлудова, тоже говорят о его болезни. А когда в Константинополе генерала начинают преследовать кошмарные видения, ему настоятельно рекомендуют поехать подлечиться.

Кого своим обликом напоминает этот белый генерал? В том виде, в каком описал его Булгаков. Кто из красных обитателей Кремля мог бы стать его прототипом?

Попробуем отгадать. Для этого зададимся вопросами.

Кто из советских вождей ходил в шинели, фуражке и без оружия?