Тайна дома Гленнон-Хайтс

– Бен? – пораженно спросила я. Его глаза слегка поблескивали в свете фонарей с лужайки мистера Паркса. Он поднял руки, словно сдаваясь. – Ты что, с ума сошел? – Сложно было сказать точно, но, по-моему, сердце застучало еще сильнее, чем раньше. – Что ты здесь делаешь?

– Не знаю. – Из его горла вырвался очень странный смешок, похожий на всхлип. Он поднял две бейсбольные перчатки: – Не хочешь поиграть в мяч?

– Что? Ты шутишь? – вопрос сорвался с моих губ раньше, чем я успела придумать более удачную формулировку.

– Ливви, – шепотом сказал он, – ты не могла бы говорить потише? Кто-нибудь может за нами следить. – Он засмеялся и тут же снова шикнул на меня.

– Заходи, – сказала я, но тут же поняла, что если моя мама спустится вниз и увидит брата Джейни, который сидит у нас в гостиной и травит байки про Часового, то наш дом тоже выставят на продажу. – Впрочем, не стоит, – я повела Бена прочь от крыльца. – Пойдем прогуляемся.

Мы двигались медленно, и Бен, казалось, немного пришел в себя. Он несколько раз произнес: – Извини, – а потом: – понятия не имею, что на меня нашло. Я мало сплю в последнее время. Пытался пораньше лечь сегодня, но знаешь, как бывает: так разнервничался, что не смог уснуть.

– У тебя был тяжелый день.

– Я просто хотел объяснить. – Он остановился и повернулся ко мне.

– Ты не обязан ничего объяснять.

– Ну ладно. – Мы некоторое время шли молча. Он снова остановился: – Куда мы идем?

– Я знаю одно место. – Он кивнул и пошел дальше. Я заглянула в телефон проверить, не проснулась ли мама и не обнаружила ли, что меня нет. Сообщений не было. Я не смогла удержаться и спросила: – Что ты хотел объяснить?

– Я подумал, вдруг ты не против поиграть в мяч.

– Уже почти полночь.

– А что, есть какое-то распоряжение правительства, запрещающее играть в мяч посреди ночи?

– Возможно. – Мы вошли в парк. – Вот, мы пришли.

– Это же общественный парк. Я думал, ты имеешь в виду крепость в лесу или заброшенный дом.

– Тут есть бейсбольная площадка. У тебя в руках перчатки для бейсбола. Прости, что у меня нет под рукой стадиона.

– Ладно, ладно. Я понял. Просто…

– Что? Просто скажи как есть.

– Общественный парк – это такое место, которое полицейские патрули проверяют первым делом. Ну, из-за криминальных элементов.

– В Гленнон-Хайтс нет патрулей.

– Даже сегодня? После вчерашних событий? Ты уверена, что они не решат проверить на всякий случай?

– Неа. Один коп скажет: «Может, заедем на Олкотт, 16, проверим, как там дела?» Оказалось, что, когда я изображаю полицейского, голос у меня становится низким и довольно идиотским. А второй: «Не, давай лучше продолжим валять дурака в участке!»

Бен рассмеялся – заливисто, от души.

– А с тобой не скучно, Оливия Данверс!

Он протянул мне бейсбольную перчатку.

В груди у меня вдруг потеплело.

– Ты часто этим занимаешься? – спросила я.

– Не особенно.

Мы стояли так близко, мне даже показалось, что, если я изо всех сил сосредоточусь, то молекулы моего тела смогут дотянуться до молекул его.

Наконец я спросила:

– Ну, так ты мне расскажешь?

Бен помотал головой:

– Давай играть.

Он добежал до второй базы и махнул рукой в перчатке, чтобы я бросала первой.

– А с горки бросать не будем? – произнесла я, просто чтобы что-то сказать.

Он показал на место, где ограда заканчивалась и белая черта отделяла поле от обычной травы.

– Если придется убегать, отсюда будет ближе всего. А ты быстро бегаешь.

– И что, я должна бросить тебя одного на растерзание офицера Уайкоффа?

Бен грустно засмеялся:

– Подозреваю, что окажусь в более выгодной ситуации, если тебя не будет рядом.

– Ну да. Я тоже.

И мы начали играть в мяч. В детстве я играла в софтболл, но у меня не особо получалось. Когда я впервые взяла в руки биту, то была уверена, что попаду по мячу. Я представляла себе, как отобью его, и он просвистит мимо питчера или унесется на левую сторону поля. Но потом я вышла на площадку и почувствовала, как все вокруг смотрят на меня с ожиданием. И даже подбадривающие выкрики моей собственной команды заставили меня чувствовать напряжение. Я так испугалась, что лишь еле-еле взмахнула битой. У меня так и не получилось вжиться в роль, и по мячу я тоже ни разу не попала.

Бен принес бейсбольный мяч в переднем кармане толстовки. Он был лучше, чем бита, и удобно лежал у меня в руке. Мне нравилось напряжение собственного тела во время броска, мяч, улетавший в темноту и по дуге спускавшийся к Бену, и звук удара о кожаную перчатку.

– Та драка, о которой говорили полицейские – она была из-за девушки, – сказал он, отправляя мяч в мою сторону. – Ее звали Андреа.

Плюх. Я чисто и легко поймала мяч и бросила обратно, словно возвращая ему право голоса.

– Мы вместе участвовали в программе по сохранению исторических памятников. Неподалеку жила какая-то старая леди, вроде как богатая наследница, и, когда она умерла, то в ее поместье решили открыть музей. Надо было записываться в начале осени. Мы убирали листья и сажали растения. Строили ограду и размечали, где будут дорожки. На самом деле было довольно круто.