Тайна пропавших детей

Феликс чувствовал, как крупно дрожит Леандер – и осознал, что сам тоже трясётся всем телом. Восторг и отчаяние разрывали его изнутри. Он глубоко погрузил пальцы в рыхлую землю канавы, словно стараясь удержать себя на якоре. Разум его бурлил, сотни вариантов развития событий клубились водоворотом. Если констебль арестует Пинчбек, у них будет полно возможностей сколько угодно искать Шарлотту, и никто им не помешает. А когда они её наконец найдут, Шарлотта сможет послать весточку лорду, и он приедет, чтобы им всем помочь! Сами они, конечно, не смогут проделать путь обратно, до Литчфилд-Хауса: так сильно отдалившись от Пинчбек, они начнут развоплощаться. Но вот послать телеграмму из этого города они вполне себе сумеют!

Феликс смотрел на Пинчбек, стоявшую между двумя полицейскими прямо и надменно, окружённую ореолом уверенности в своей невиновности. Один из полицейских, устыдившись подобного обращения с дамой, отпустил её руку – и Пинчбек немедленно сунула руку в карман. Глаза её бегали по сторонам, и, несмотря на кажущееся спокойствие, она явно была в панике. Взгляд её скользнул в сторону мальчиков, и те поспешно пригнулись.

Над их головами хлопнула дверца экипажа. Низкий голос произнёс:

– Я всё тщательно обыскал, ваша честь. Пусто. Да и помещение слишком маленькое, там негде спрятать ребёнка.

– Должна заметить, – надменно добавила Пинчбек, – что ваше обращение с дамой оставляет желать лучшего.

Пожалуйста, пусть они не сдадутся! Пусть она не сможет запудрить им мозги!

Из экипажа спустился ещё один полицейский. Голос его в отличие от первого был очень высоким – будто и не мужской.

– Смотрите, что я обнаружил, сэр.

Феликс осмелился выглянуть из канавы – и увидел, как магистрат принимает из рук сотрудника что-то довольно крупное и блестящее.

– Гляньте-ка на это, – протянул магистрат, вертя предмет в руках. Не что иное, как серебряная сахарница из Литчфилд-Хауса, которую Леандер во время оно украл в надежде продать её Пинчбек. Возможно, наконец-то ребятам улыбнулась удача, придя оттуда, откуда не ждали.

– Возможно, у меня недостаточно доказательств, чтобы обвинить вас в похищении ребёнка, мадам Пинчбек, – продолжил магистрат, издевательски подчеркнув обращение, – но нет сомнений, что вы виновны в воровстве. Констебль, препроводите её в заключение и свяжитесь с лордом Литчфилдом. Заседание суда назначим на утро понедельника. И сторожите эту негодяйку как следует, будьте добры.

Леандер

Пока констебль уводил возмущённую Пинчбек, мальчишки в канаве едва слышным шёпотом обсудили свой новый план.

– Мы должны выведать, куда её посадят, – сказал Феликс. – Чтобы стараться далеко не отходить от этого места, понимаешь? Давай я прослежу за ними. Пойду следом на безопасном расстоянии.

– А я приберу из экипажа ковчежцы, – предложил Леандер. – И тебя догоню.

Феликс потряс головой.

– Нет, лучше оставайся здесь. Я за тобой вернусь. А то ты можешь потеряться в городе и во что-нибудь влипнуть.

Феликс выскользнул наружу и побежал следом за Пинчбек, а Леандер ещё немного посидел в канаве, пока люди констебля обшаривали экипаж на предмет улик. Он мог только молиться, чтобы они случайно не захлопнули или не повредили их ковчежцы. Полицейские прибрали кошель с деньгами и целую коробку украшений и серебра, приговаривая, что наверняка всё это краденое, и наконец ушли, оставив экипаж и лошадей дожидаться прихода кузнеца.

Едва они достаточно удалились, Леандер вынырнул из канавы. Наконец-то удача! Наконец-то повезло! Удалось убрать Пинчбек с дороги, есть время заняться поисками Шарлотты! Они просто обязаны её найти. Отыскав свой старый мешок, мальчик принялся набивать его всем, что хоть отчасти казалось ценным и полезным. Он прибрал свой медальон – к счастью, не замеченный полицейскими – и надел цепочку на шею. Футляр со скрипкой Феликса люди констебля с очевидностью осмотрели, но признали не стоящим внимания. Инструмент был слишком старым, исцарапанным, на вид ценности не представлял. Леандер закрыл футляр – хотя он и чувствовал вину, что вынужден захлопнуть ковчежец друга, однако это был единственный способ нести скрипку, никак ей не повредив.