Тайны лабиринтов времени

Архонт вышел из-под навеса в поле, взял корзину, принес ее обратно, высыпал ягоды в чан и пошел за второй. Мужам, хоть и знатным, богатым и уважающим себя, пришлось присоединиться к градоначальнику и, вымучивая из себя улыбку, начать танцевать на ягодах, выдавливая сок.

Вакханки, увитые золотистыми и яркими гроздьями винограда, размахивая посохами и тирсами, кружились вокруг мужей и в экстазе задора подгоняли их выкриками и возгласами:

– Эвое! Эвое! – кричали вакханки и дразнили именитых своими полуобнаженными телами, подмигивали им и щекотали их телеса. Юноши наполняли ароматным соком амфоры.

Когда закончится сбор урожая, эти амфоры, нагретые на солнце, зароют в землю. Обряд погребения бога Диониса на том и закончится. Дионис сошел к людям на землю, чтобы пострадать за них и, растерзанный демонами, он воскрес. Каждый год Вакх умирает, а весной возрождается к жизни.

– Эвое! Эвое! Слава Вакху! – жрицы носились вдоль виноградника, и их смех разносился по всей округе.

– Лоза родит сок! Сок родит вино, а вино – радость! – кричали вакханки.

Олгасий сидел на земле, окруженный ворохами листьев и виноградными гроздьями. Лицо горело от солнца, а пальцы слипались между собой.

– Лови меня! Я вакханка! – И она, пробегая, ущипнула его за щеку. От неожиданности Олгасий вздрогнул, голова еще кружилась после вчерашнего пира, а тут такая жарища, и сегодняшнее веселье совсем одурманило голову. Он задыхался от зноя, от испарений земли, от сладкого запаха раздавленных ягод винограда, который пьянил и без того тяжелую голову.

За кустом изловили вакханку, ее стан извивался, освобождаясь от объятий. Волосы девушки рассыпались по земле, она была прекрасна. Трепет прошел по телу Олгасия: скорее к морю, к прохладной воде – бегом. Дорога к морю уходила от виноградника вниз, резко поворачивала и прямой стрелой врезалась в прибрежный песок.

По дороге шли девушки и пели хвалу Вакху, в прозрачных и разноцветных пеплосах они несли на головах корзины с медовыми лепешками, козьим сыром и прочей едой на виноградник. В дни сбора винограда девушки лучших семейств города считали для себя честью прислуживать всем, кто окроплен соком бога Вакха. Олгасий налетел на девушек, сбил их с ног и сидел на земле, раскрыв рот.

– Чего ты молчишь? Смотри, как смешно открыл рот, словно окунь, которого вытащил рыбак, – сказала девушка своей подружке, и они громко захохотали.

Олгасий, внезапно для себя, подхватил девушку на руки и помчался к морю. Он так несся, будто убегал от погони, девушка прижалась к нему всем телом, и от неожиданности и стремительности произошедшего ее испуг ослепил Олгасия, сделал его глухим и безрассудным. Подбежав к обрыву, Олгасий не смог остановиться и полетел вниз. Они катились, цепляя кусты, расцарапывая спины, и почти одновременно скатились на песок. Девушка неожиданно рассмеялась:

– Похититель! Посмотри на себя, какой ты смешной. Ты порвал на мне одежду – как ты объяснишь это моему отцу? Ты погубил меня! – Говоря так, она смеялась и поправляла одежду нарочно так, чтобы подразнить его, кокетничая и заигрывая всем своим телом. – Отойди за камень – и не смей поворачиваться, пока я тебя не позову.

– Я дам тебе свое покрывало, – виновато и еле слышно проговорил Олгасий.

– Оно пропиталось все соком винограда, покрылось пылью, пока мы, по твоей вине, скатывались по склону к морю. Сполосни его в море, выжми хорошенько и дай хоть немного просохнуть. Я замерзла, не стой как истукан, сейчас же дай мне покрывало. Ты что, ослеп, и не видишь, как я дрожу?

Олгасий зажмурился и, протянув покрывало, отвернулся. Девушка вышла из-за камня – и огромное уходящее солнце, просветив насквозь покрывало, обнажило фигуру девушки.

– Ты и правда, сама Афродита.

– Странный ты: хватаешь, тащишь неизвестно куда, а теперь в любви признаешься. Или я не права? Пойдем же!

Когда миновали последний поворот, увидели Алкея, окруженного толпой юношей и девушек. Лицо его пылало, глаза выражали пьяное сумасбродство и злость. В правой руке Алкей сжимал меч и, размахивая им, что-то кричал. Алкей увидел сестру и Олгасия на дороге.

– Ты?! Мне сказали, что он тебя… Я убью его! Ты вся в крови!

Алкей бросился на Олгасия и атаковал его. Миг – и на дороге лежал бы труп.

– Сколот грязный, насильник, раб! Воли захотели?

Он размахивал мечом и выкрикивал оскорбления, но вдруг упал чуть не заколов себя собственным мечом.