Тайны Церкви

Иногда бывает очень непросто говорить людям о церковном единстве – особенно поверх разделения на «жидомасонов» и «фашистов», как выразилась поэтесса Олеся Николаева. Сейчас это разделение ослабло, но лет десять назад оно было очень ощутимо. Однажды, как раз в те годы, мне довелось быть на собрании учеников отца Александра Меня, где дружно ругали общество «Память». Я особо не рвался на трибуну, но попросили выступить, и тогда я напомнил, что люди из «Памяти» – это часть нашей единой Церкви, это часть нас как целого. И с «памятниками», даже если они не правы, надо научиться жить вместе и делать одно дело, изменяя к лучшему их и себя. Понят я тогда не был. Некоторые даже перестали со мной здороваться. Но само развитие церковной жизни помогло людям работать сообща. Те же, кто пошел другим путем, все больше замыкаются в себе и в своих группах – «жидомасонских» или «фашистских», то есть, простите, «истинно просвещенных» или «истинно патриотических».

* * *

Некоторые наши интеллигенты, начиная с середины девяностых, стали буквально воевать с единой, сильной, общенародной Церковью. Одни из них начали поддерживать раскольнические группировки, сколь бы карикатурными и порочными они ни были. Другие принялись выражать иррациональный протест против крупных церковных торжеств, объединяющих Церковь, государство и «толпы» народа. Похоже, иным нашим «спасителям» Православия было бы гораздо комфортнее жить на Украине, а еще лучше в Америке – в условиях юрисдикционного «плюрализма», где можно выбрать иерархию на свой вкус.

Похоже, эти люди забыли, что такое положение в корне расходится с христианским идеалом – одно стадо и один Пастырь (Ин. 10, 16). В чем же причина? Наверное, в том, что не хочется исполнять волю единой Церкви, да и просто учиться жить в ней, жертвуя своими страстями и своеволием. Не понравилось в одном месте – пошел в другое, потом в третье, а затем и вовсе создал свою «иерархию». А за этим следует безумие. Именно им кончается любой раскол, который бесконечно дробится на все более микроскопические группы, обвиняющие друг друга и провозглашающие себя и только себя «единственными хранителями истины». От этого недалеко и до разделений в одной голове…

* * *

Многие приходы в небогатых регионах Центральной России – Тверской, Смоленской, Калужской, Владимирской, Ивановской областях – держатся в основном за счет москвичей, приезжающих на лето или просто знакомых с настоятелями. В условиях, когда местных прихожан пять старушек, для храма и священника это единственная возможность выжить. Кто знает, может быть, бедные приходы за двести – триста километров от столицы даны москвичам для спасения? Во-первых, через милостыню, а во-вторых, через урок простоты и смирения?

* * *

Одна знакомая монахиня сказала мне: «Ну что вы все занимаетесь какой-то политикой, информацией… Главное – строить храмы». Да, строить их нужно. Но если не просвещать народ, если не ограждать Церковь от творцов смут и расколов, не получится ли так, что самые великолепные храмы окажутся в чужих руках при полном равнодушии общества? Не так ли было во времена обновленчества? Не так ли сейчас на Украине? Не пускает ли с молотка свои храмы в Америке Католическая Церковь, проигрывая прекрасно оркестрованные судебные процессы? Вот почему нам так важно тратить максимум и сил, и средств на миссию, просвещение, катехизацию, поддержку Церкви – правовую, социальную, информационную.

* * *

Думаю, можно без преувеличения назвать наше время золотым веком русской православной мысли. Буквально каждую неделю публикуются серьезные, глубокие статьи, каждый месяц – такие же книги. Темы поднимаются самые разные – «чистое» богословие, историософия, национальные и мировые общественные проблемы… Мы отдаем предпочтение веку серебряному, наверное, лишь потому, что его тексты лучше изучены, они прочно вошли в историю. К тому же их было просто-напросто меньше: весь объем русской религиозной мысли конца XIX – начала XX века можно «просканировать» гораздо быстрее, чем нынешние просторы интернета и длинные стеллажи православных книжных магазинов. И если сто лет назад каждая новая статья становилась известна всем (пусть и не сразу), то в современном объеме информации найти что-либо действительно стоящее не так-то просто.

Что из нынешней православной мысли будет заметно в истории? Конечно, это зависит от того, как история будет развиваться. Но в не меньшей степени – от нашего умения хранить и популяризировать свое наследие, делать его понятным людям. Раньше приоритет отдавался академическим текстам. В будущем, вполне вероятно, предпочтение будут отдавать художественному слову и малым формам. Известность текста уже сейчас сильно зависит от поступков автора, от его общественной активности и, к сожалению, от «раскрученности». Если история не сделает крутого поворота, так будет и дальше…