Тайны Церкви

Однажды студенты Свято-Тихоновского университета спросили, сохранились ли у меня воспоминания архиепископа Никона (Фомичева). Я был вынужден с сожалением ответить, что, кроме опубликованного мною в «Журнале Московской Патриархии», у меня ничего нет – пленка с записью давно потерялась. Стал им рассказывать о том, как сравнительно недавно общался с владыкой Никоном (этот архипастырь, ушедший на покой в 1983 году, потом еще одиннадцать лет жил довольно незаметной жизнью в Петербурге). Студенты посмотрели на меня очень удивленными глазами. По выражению их лиц можно было подумать, будто я говорил, что на днях пил кофе с Наполеоном. Да, время идет…

* * *

После 1940-х годов в Москве и вообще в центральной России служило много духовенства из Украины, особенно западной. Это неудивительно, ведь там до войны практически не было советской власти, да и уровень религиозности всегда сохранялся высокий, поэтому кандидатов священства было гораздо больше, чем в измученных гонениями центральных областях. Отголоски этого положения сохранялись даже в восьмидесятые годы, когда в семинариях – Московской и особенно Ленинградской – звучала по преимуществу украинская речь.

Многие «великороссы», понятное дело, сетовали. Но именно на плечах украинского духовенства выжили в хрущевско-брежневское время тысячи приходов, особенно сельских. Священники-украинцы принесли с собой особую любовь к храму, к его благоукрашению и обустройству. Им было всегда присуще крепкое здравомыслие, которого подчас недоставало российским интеллигентам-неофитам. Наконец, батюшки украинского происхождения давали и до сих пор дают пример крепкой православной семьи. Не случайно чуть ли не большая часть московских и подмосковных священнических династий – украинцы. Без этих людей наша церковная жизнь была немыслима во второй половине XX века. Немыслима и сейчас.

* * *

В начале – середине девяностых в России появилось множество карликовых общественных организаций, называвших себя христианскими и православными. Создавались они обычно людьми, имевшими добрые намерения, но полностью лишенными опыта практической деятельности, – недавними диссидентами, богемой, просто романтически настроенными мирянами, которые старались сразу же использовать новые возможности. При этом каждый хотел быть генсеком, президентом или еще каким-то большим начальником, а совместная работа, к которой Церковь призывала разные группы мирян, не очень-то получалась. Были и откровенные проходимцы, пытавшиеся получить «церковную крышу» для сомнительных дел. Наконец, некоторые пробовали «соединить» Православие с оккультными течениями, с идеями Рериха, Блаватской и так далее.

Мне тогда пришлось провести немало времени в анализе подобных инициатив, в подготовке церковной реакции на них. Иногда буквально опускались руки, когда я видел, насколько мутен был весь этот поток. Но именно тогда возникли и первые ростки настоящего православного гражданского общества. В 1995 году в кулуарах II Всемирного русского народного собора в непростых дискуссиях родилась идея Православного политического совещания, которое потом переросло в Союз православных граждан. В это же время стали появляться другие церковно-общественные структуры, теперь устойчивые и влиятельные, – например, центр «Жизнь». Постепенно стал уходить в прошлое конкурентный вождизм.

Думаю, недалеко то время, когда к русским православным общественным объединениям будут прислушиваться во всем мире. Когда список неправительственных организаций, представляющих Россию в ООН или ОБСЕ, не будет исчерпываться теми, за кого платит Запад. Когда наконец наше гражданское общество перестанет стесняться быть российским, а значит, по преимуществу православным, со своим уникальным общественным идеалом и со своим самобытным образом жизни.

От Господа именуется всякое отечество на небесах и на земле (Еф. 3, 15). Он постоянно напоминает нам, что истинная родина, настоящий Отчий дом – на Небесах. Он дозволяет рождаться народам и дозволяет им умирать, видит их становление, расцвет и упадок. Иногда мы слишком увлекаемся параллелями (а это именно параллели!) между нацией и Церковью. Да, народ может исполнять миссию Христову. И когда он так поступает, его история становится… чудесной! Он побеждает мощнейших врагов, собирается из ничего, рождает великую культуру. Но – перечитаем Ветхий Завет – подчас, именно достигнув вершины развития, он забывает о Господе. И становится сам для себя сосудом гнева Божия.

Мы должны спасать свои народы. Но ни в коем случае не бросать дела церковного, если они все же умирают – умирают физически и особенно духовно. Бог – «не в бревнах, а в ребрах». Церковь – не в государствах и нациях, не в городах и весях. Она – во Христе, она – именно Его тело.

* * *