Тайный код Кёнигсберга

На фронте шли кровопролитные бои, миллионы людей истребляли друг друга в смертельной схватке, гражданское население воюющих стран испытывало невообразимые бедствия, а советник по строительству Вальтер Шварц весь погрузился в идеи перепланировки и новой застройки города. Планы были грандиозные. Предполагалось, что через весь Кёнигсберг с севера на юг протянется широкая скоростная магистраль, вдоль которой поднимутся гигантские здания и сооружения: монументальное здание штаба военного округа с массивными колоннами и двадцатиметровыми фигурами солдат вермахта, огромные здания промышленной и торговой палат, почтовой дирекции, управлений железных дорог и финансов… Но самым центральным и торжественным местом в Кёнигсберге должна была стать площадь Адольф-Гитлер-платц[76] у Северного вокзала. Вместо старого прямоугольного здания штадтхауса[77] планировалось возвести многоэтажное здание ратуши в стиле римского Пантеона, с громадным мраморным залом и длинной колоннадой. Напротив новой ратуши предполагалось воздвигнуть колоссальный гауфорум – для проведения нацистских сборищ и манифестаций. Он должен был занять место Германской восточной ярмарки. За ним намечалось построить стадион и оперный театр на берегу Верхнего озера.

Из статьи в газете «Пройссише цайтунг» от 8 июля 1941 года

«Столица Восточной Пруссии относится к тем крупным немецким городам, которые должны по воле фюрера прежде всего подвергнуться радикальному строительному преобразованию… Величие строительных замыслов, не знающих компромиссов, исключительно. Само собой разумеется, что при этом будет полностью сохранен характер старого города…»

Шварц с головой погрузился в работу, не замечая ничего вокруг. Он уходил чуть свет из дому, а приходил, когда через щели светомаскировки пробивались узкие лучики электрического света. И вдруг все исчезло: и воздушные замки, и римские форумы, и грандиозные планы переустройства Кёнигсберга. А их место заступило осознание того, что его, доктора Шварца, бессовестно обманули: поманили блестящей идеей, в которую он уже успел вложить всю свою душу, и неожиданно отказались от нее.

В Германии было уже не до строительства гигантских дворцов и стадионов. Всем здравомыслящим людям стало понятно, что война неумолимо близится к концу, а материальные и духовные ресурсы Германии на исходе. Настало время думать о том, как выжить в страшном вихре войны, приближающемся к границам рейха.

Все работы по перепланировке города и возведению грандиозных архитектурных колоссов были свернуты. Доктор Шварц должен был спешно переориентироваться и под руководством военных специалистов включиться в программу создания фортификационных сооружений вдоль всей границы Восточной Пруссии. Вместо дворцов и форумов, призванных олицетворять могущество Третьего рейха, Шварцу предстояло принять участие в создании укрепрайонов и оборонительных рубежей.

Сегодняшний день должен был стать поворотным в жизни Вальтера Шварца. Этого дня он ждал уже несколько месяцев. Ждал и боялся. Потому что понимал: на карту поставлено все: карьера, судьба близких, сама жизнь.

Он не имел права даже виду показать окружающим, что считает сегодняшний новой точкой отсчета не только в своей судьбе, не только в судьбе Германии, но и в судьбе человечества. Это была страшная тайна, о которой не должен был знать никто. Даже жена, его близкий друг, женщина, которой он безгранично доверял, ничего не знала. «Зачем подвергать ее смертельной опасности. Когда все произойдет, она узнает и так. И будет гордиться мной», – думал Шварц.

Фрагмент Генерального плана реконструкции Кёнигсберга

А дело было в том, что сегодня, 20 июля 1944 года, одним из высокопоставленных офицеров рейха, имя которого Шварцу было неизвестно, должен быть устранен, физически уничтожен «фюрер германской нации и верховный главнокомандующий вермахта Адольф Гитлер». Это событие откроет новую эпоху в мировой истории. Шварц в этом не сомневался.

Группа заговорщиков, куда тайно входил Шварц, сложилась год назад вокруг коммерческого советника Ройша, бывшего директора металлургических заводов «Гуте хоффнунгсхютте», с которым его свел старый знакомый Фриц Гёрделер, брат прежнего обер-бургомистра Кёнигсберга.