Так держать, Дживс!

– Мысль, которая, я думаю, поможет нам в обеспечении матримониального будущего мистера Булливанта. К чему, если вы припомните, сэр, вы и призывали меня.

Мой вздох был полон раскаяния.

– Дживс, – сказал я, – я был к вам несправедлив.

– Что вы, сэр!

– Да нет же, я вас не понял. Мне показалось, что вы настолько увлеклись морскими купаниями и прочими курортными прелестями, что начисто забыли о нашем общем деле. Я не должен был так думать! Расскажите мне все подробно, Дживс.

Он с достоинством поклонился. Я просиял. И хотя мы не бросились друг другу в объятия, ясно было, что отношения наши снова наладились.

– Сэр, в этом суперсуперфильме «Крошечные ручки», – начал Дживс, – родители ребенка, как я уже сказал, разошлись.

– Разошлись, – повторил я, кивая. – Верно. И затем?

– Настал день, сэр, когда их маленький сынишка снова их соединил.

– Каким образом?

– Насколько я помню, сэр, малыш спросил: «Папочка, ты больше не любишь мамочку?»

– И дальше?

– Это всколыхнуло их чувства. На экране появляются «обратные кадры», если я правильно это называю: они жених и невеста, счастливая супружеская жизнь в первые годы, далее идут разные любовные картины в историческом порядке; и конец фильма – крупным планом: он и она нежно обнимаются, на них умиленно смотрит малыш, в отдалении орган тихо играет «Сердца и цветы».

– Продолжайте, Дживс, – сказал я. – Вы меня очень заинтересовали. Я, кажется, начинаю улавливать вашу мысль. Вы полагаете?..

– Я полагаю, сэр, коль скоро в доме находится юный джентльмен, вполне возможно устроить подобную dénouement[1] для мистера Булливанта и мисс Викерс.

– Но вы не учли, что этот юный джентльмен не имеет никакого родственного отношения ни к мистеру Булливанту, ни к мисс Викерс.

– Несмотря на эту помеху, сэр, я предвижу положительный результат. Если возможно хотя бы на короткое время свести мистера Булливанта и мисс Викерс в нашей гостиной в присутствии ребенка и если этот ребенок будет произносить какие-то трогательные слова…

– Я вас понял, Дживс! – с энтузиазмом воскликнул я. – Гениально! Вот как я это представляю: сцена разыгрывается здесь, в гостиной. В центре – малыш. Девушка слева. Фредди в глубине сцены играет на пианино. Хотя нет. Он может только одним пальцем и только самое начало «Роз». Так что без тихой музыки придется обойтись. Все остальное получается просто идеально. Вот смотрите, Дживс, – продолжал я. – Чернильница – это мисс Викерс. Кружка с надписью «Сувенир из Марвис-Бея» – мальчишка. Перочистка – мистер Булливант. Начинается разговор, который надо подвести к реплике мальчишки. Реплика… Допустим, она прозвучит так: «Ка-асивая тетя, ты любишь дядю?» Они простирают друг к другу руки. Стоп-кадр. Далее: Фредди пересекает комнату справа налево и берет девушку за руку. От волнения у него комок в горле. Затем он произносит проникновенную речь: «Ах, Элизабет, – говорит он, – не слишком ли затянулась наша размолвка? Видишь, даже малое дитя укоряет нас!» И так далее. Я набрасываю общий план. Фредди предстоит поработать над текстом. А нам необходимо продумать получше реплику для ребенка. «Ка-асивая тетя, ты любишь дядю?» – звучит недостаточно четко. Хотелось бы что-то более…

– Могу я предложить вариант, сэр?

– Слушаю вас.

– Я посоветовал бы всего два слова: «Поцелуй Фредди». Это коротко, хорошо запоминается и, я бы сказал, побуждает к действию.

– Вы гений, Дживс!

– Благодарю вас, сэр.

– «Поцелуй Фредди» – решено. Но как, черт побери, мы заманим ее сюда? Мисс Викерс не здоровается с мистером Булливантом. Она к нему близко не подойдет.

– Это осложняет дело, сэр.

– Но не важно. Устроим встречу на лоне природы. Подстережем ее на пляже, когда все подготовим. Пока что мы должны добиться, чтобы ребенок выучил свою роль назубок.

– Да, сэр.

– Отлично! Завтра в одиннадцать утра первая репетиция.

Бедняга Фредди пребывал в таком мрачном расположении духа, что я решил до поры до времени не посвящать его в наш замысел. Не то у него настроение, чтобы еще волноваться по поводу предстоящего спектакля. Итак, мы начали с Пузатика. И уже на первых репетициях обнаружили, что единственный способ заставить Пузатика сосредоточиться – это, так сказать, воздействовать на него приманкой. Я имею в виду все те же сладости.

– Главная трудность, сэр, – сказал Дживс под конец первой репетиции, – это, как я полагаю, установить в сознании юного джентльмена связь между словами, которые он должен произнести, и последующим угощением.

– Совершенно верно, Дживс, – сказал я. – Как только негодник сообразит, что за этими двумя словами, если он произнесет их громко и отчетливо, автоматически последует шоколадная нуга, успех будет обеспечен.

Я не раз размышлял о том, как это интересно – дрессировать животных, пробуждать в них сознание, заставлять думать. Да, это было увлекательно – дрессировать Пузатика. День на день не приходился.

То вдруг казалось, что успех просто поразителен – малыш входил в роль и исполнял ее как настоящий профессионал. А назавтра снова все распадалось. Время, однако, летело…