Такой я видел Японию

Примерно полчаса мы едем по Токио. Неожиданно подъезжаем к Иокогама. Остановка одна-две минуты, затем сильный звук электрического звонка, и поезд с грохотом мчится дальше. Шум невообразимый, усиливающийся от близко расположенных к полотну железной дороги строений. Всю дорогу преследуют рекламы, проносящиеся сплошной стеной. Рекламы на панелях, на заборах, на заводских трубах, на отдельных щитах. Наконец кончились города и потянулись рисовые поля, стелющиеся длинным зеленым ковром. Много овощных: лук, помидорные кусты, стоящие на высоких подставках и усыпанные красными плодами; бобовые: адзуки, фасоль и соя. Над созревающими полями проса натянуты либо нейлоновые сетки, либо блестящие разноцветные ленты для отпугивания птиц. Рисовые поля отделены друг от друга соей, посеянной по бортам… Приближается море, мы проскакиваем сквозь многочисленные туннели… Места холмистые, покрытые лиственным и сосновым темно-зеленым лесом… Дорога поднялась высоко, внизу, у кромки моря, вьется автострада с мчащимися автомашинами. Там свои туннели… Много купающихся… Проезжаем маленькие города, но, поскольку здесь море, среди небольших домиков вдруг возвышаются семи- и восьмиэтажные строения — это отели… Большие реки с широченными руслами, длинные мосты… На быстром течении много рыбаков с удочками, стоящих в воде; очевидно, ловят форель, как сказал наш сопровождающий, Тогото-сан… У берега уложены полые, внутри цементные фигуры, напоминающие звезду с толстыми, тупыми концами; они гигантских размеров и мелкие… Море уходит и больше не появляется; справа от нас, в направлении на юго-восток, тянутся горы… Собираются тяжелые тучи, полил дождь. Наш вагон металлический, он сильно нагрет, и кажется, что от дождя он несколько остынет… Постепенно растительность меняется. Уже встречаются мандариновые сады, а затем плантации чая. Кусты чая подстрижены низко, и потому они сильно отличаются от грузинских чайных плантаций… Виноградники, персиковые насаждения. Проезжаем город Нагоя, сюда мы скоро вернемся. На высоком месте стоят храмы-пагоды с изогнутыми краями крыш и высоко поднятыми вверх гребнями… Крестьянские дома покрыты черепицей, они значительно уступают по виду и размерам крестьянским домам на Хоккайдо. На Хонсю нет таких просторов, как на Хоккайдо, преобладают небольшие наделы, и потому крестьяне, как нам говорили, помимо земледелия занимаются и отхожим промыслом…

Часто встречаются кладбища. Памятников сравнительно немного. Вместо них — плоские длинные каменные питы различной ширины и высоты, стоящие на низком постаменте. Они поставлены очень плотно и издали производят впечатление хаотического нагромождения каменных полок.

Естественно, мы тут же забрасываем вопросами наших попутчиков, и они, привыкшие к нашей, мягко выражаясь, любознательности, терпеливо объясняют, что в отличие от христианского и магометанского мира приверженцы буддийской и синтоистской религий кремируют тела умерших. Прах после сожжения помещают в специальный глиняный сосуд. Его кладут в вырытый под землей фамильный склеп, который накрывают каменной плитой. Память об усопших отмечается в Японии специальным днем. Но кроме этого в первый, третий, седьмой и тринадцатый год после смерти собираются родственники покойного и делятся воспоминаниями о нем. Сын, потерявший родителей, находится в трауре в течение недели и может не ходить на работу.

…Темнота наступает очень быстро, почти без сумерек. Зажигаются и остаются позади мчащегося поезда многоцветные огни реклам в городах Киото, Осака, Кобе.

В вагоне все спят в самых невероятных позах, так как ноги нельзя вытянуть в длину. Поезд должен прийти в Тосу в 8 часов 36 минут утра. Ночью проезжаем туннель под морем, соединяющий острова Хонсю и Кюсю. Это сооружение было построено несколько лет назад…

Утром в газете прочитали, что над Кюсю прошел небольшой тайфун; убито двое, ранено четверо, разрушено несколько домов. В связи с этим припоминаю наивный рассказ одного студента Хоккайдского университета: «Я очень люблю свою страну и поехал по туристской путевке путешествовать пр ней. Приехал на Кюсю, а там меня ждал «господин Тайфун». Я не люблю злых людей, и потому, быстро собравшись, уехал на соседний остров Сикоку, но «господин Тайфун» раньше меня пришел туда; очевидно, он хотел со мной подружиться, но я, повторяю, не люблю злых людей, и потому отказался от его дружбы и вернулся обратно на Хоккайдо».

Поезд с грохотом пересекает железнодорожные стрелки. В Японии почти все поезда переведены на электрическую и дизельную тягу. Утром служащий поезда подметает вагон. Он толкает веником с длинной ручкой целую кучу пивных банок, бутылок, коробок из-под всякой еды. Этот мусор передвигается до тамбура, и там он лежит на самом проходе. Пассажиры ходят через мусор в течение всего дневного пути. Ящиков для мусора в обычных вагонах нет, бросать же в открытые окна остатки еды нельзя. Окурок — и тот не выбросишь!