Талисман

— Мы — паломники, — не задумываясь, отозвалась Ника, — мы пришли в Италию за помощью к одной знаменитой колдунье, но так и не отыскали ее, а теперь хотим вернуться, чтобы умереть на своей земле.

— Хм, правда ли это или хитрая уловка? — усомнился второй всадник. — Кто их знает? Пристрелить, да и дело с концом, — предложил он, накладывая стрелу на тетиву лука.

Девушка откинула капюшон, демонстрируя искусную работу Белого Воина — ужасающие язвы, делающие лицо похожим на «львиный лик» прокаженного и не оставляющие сомнений в том, что это не притворство.

Всадник с брезгливым ужасом уставился на нее, однако лук не опустил.

— Неужели эта тварь прежде была женщиной? — вырвалось у него.

— Была, — кивнула Ника, — и конечно, ты сотворишь благо для меня, если выпустишь стрелу и прекратишь мои мучения. Вот только поразившая нас страшная болезнь мстительна, она имеет обыкновение перекидываться на того, кто отнимает у нее добычу. Поэтому стреляй, но помни, что вскоре станешь в точности таким же, как мы.

— Она права, это известное поверье, — подтвердил более осмотрительный воин, — мне еще в детстве мать говорила: кто убьет пострадавшего от Черной Смерти, сам заболеет. Лучше оставь их, Аггу, не то накличем беду на себя и свои семьи. Пусть их кто-нибудь другой прикончит на той стороне границы.

— Несчастье может случиться с каждым, — вступил в разговор третий, до сих пор молчавший всадник, — нельзя гневить Бога, глумясь над убогими. Пусть пройдут внутрь форта.

— Архалет, — изумился тот, которого назвали Аггу, — ты в своем уме, они — сама зараза и отвратительны, как…

— Помолчи, — отрезал тот, — не забывай, я командир! Приказываю: накормить их, а потом — отпусти.

— Не думаю, что это понравится Туоргу, — проворчал Аггу.

— Туоргу! — зло рассмеялся Архалет. — Туоргу, который пьян так же, как почти все остальные, кроме вверенного мне десятка! Да после того, как он, по его мнению, договорился с врагами, ему хоть трава не расти!

— Что здесь происходит? — спросила Ника, вновь накидывая капюшон и опуская голову как можно ниже. — Мы изуродованы, но соображать пока способны.

— Если так, значит, не весь мир еще обезумел, — Архалет спешился, стараясь держаться от них на расстоянии. — Наш предводитель Туорг заключил перемирие с испанским военачальником и празднует это, как победу, уже третий день подряд. Все люди поголовно пьяны и вряд ли способны держать в руках оружие. Никто не ждет нападения, тогда как я так уверен, что враг нанесет удар нынче же и разнесет форт до последнего камня. Мы все смертники, благодаря «мудрости» Туорга, забывшего главную заповедь — если сосед твой — зверь, не совершай глупость, разжимая кулаки. Лишь те десятеро, что служат под моим началом, сохранили здравый смысл, подчиняясь жесткому приказу, ибо я поклялся своими руками прикончить любого из них, кто посмеет ослушаться.

— Если бы я мог, — горячо произнес Эльбер, — я стал бы под твое начало, поскольку ты помнишь, что такое честь. Жаль, от меня нынче мало толку.

Архалет сам провел их внутрь форта. Он распорядился хорошо обращаться с путниками, накормить их.

Ближе к закату, как и предполагал Архалет, со стороны границы на форт Малиарак двинулся испанский отряд, около трех сотен человек.

— Мы в ловушке, — оценила ситуацию Ника. — Здесь от силы сотня, с позволения сказать, воинов, да и те в большинстве своем сражаться не способны. Архалет, конечно, достойный человек, но от этого не легче. Пока не поздно, надо выбираться отсюда, через пару часов от Малиарака останутся одни дымящиеся развалины, а все его защитники будут мертвы.

— Я не уйду, — неожиданно сказал Эльбер.

— Мечтаешь умереть как храбрый безумец? Это будет не сражение, а резня!

— Я не уйду! — твердо повторил англичанин.

Его взгляд остекленел, на лбу выступила испарина, а губы беззвучно зашевелились, словно он впал в транс и бредил. Мгновением позже девушка узрела, как на стенах обреченной крепости появились лучники, количество которых многократно превышало реально имеющееся в Малиараке. Ворота открылись, и навстречу испанцам, под копытами коней которых уже ощутимо содрогалась земля, вылетели не менее полутысячи отлично вооруженных и организованных всадников.

Перевес явно был на стороне Италии!

Не ожидавшие подобного испанцы обратились в бегство. Они беспорядочно отступали, в панике бросая оружие и давя друг друга. Да и их лошади точно взбесились, вставая на дыбы с тонким душераздирающим ржанием и сбрасывая седоков.

Самым невероятным было то, что выступившие на стороне Малиарака воины выглядели не совсем реально, как и стоявшие на стенах лучники, но на поле битвы словно коса выступила против зрелых злаков. Их преимущество было в том, что наносимые ими удары сражали противников, а для испанских клинков они оставались эфемерным дымком, лезвия проходили сквозь них, не причиняя ни малейшего вреда.

— Никогда не видела ничего подобного! — выдохнула девушка. — Эльбер, объясни это!

— Что — это? — далеко не сразу переспросил англичанин.