Там, где бьется сердце. Записки детского кардиохирурга

Маркус нашел сборник экзаменационных вопросов с вариантами ответов. Он подошел к нам с книжкой в руке и, передразнивая одного из наших экзаменаторов, сквозь смех принялся нам их зачитывать – сейчас-то эти вопросы не имели никакого значения, зато тяжким грузом легли на нас летом. Подвывая от хохота, мы в едином порыве кинулись на него, прямо как мультяшный Джо Далтон на Эверелла, чтобы его «задушить». Бутылки попадали, карты рассыпались по полу, стулья полетели в разные стороны, стол рухнул. Страницы были разорваны на куски и летали по комнате. Мы даже попытались скормить Маркусу один листок. Мы выли, вопили, хохотали, боролись. И в этой возне Франк-Ален обнаружил пакет муки (откуда он его взял и что он тут делал?) и стал горстями бросать ее нам в лицо. Паскаль и Оливье выбрались из схватки и принесли с кухни новые боеприпасы. Как конфетти на карнавале, все пошло в ход: соль, перец, сахар, кукурузный крахмал, чечевица и опять мука. Никто ничего не видел, все задыхались, кашляли, выплевывая из забитых легких муку такого тонкого помола, что она проникла внутрь до самых альвеол. Я бросился к окну, чтобы впустить в комнату чистый воздух – иначе невозможно дышать. Открывая его, я с ужасом обнаружил, что полицейская машина с визгом шин решительно затормозила прямо на тротуаре перед домом. Из нее появились двое полицейских и устремились ко входу. Идти им до четвертого этажа. Я обернулся и заорал, как жертва кораблекрушения:

– Парни, а ну заткнулись, чтоб вас! Легавые по нашу душу!

Я позвонил в Бонкур. Трубку снова взял отец и торжественно объявил:

– Вся деревня здесь! Люди видят свет у нас в окнах и приходят с шампанским.

– С настоящим?

– Конечно, а ты как думаешь?

– У нас тут какое-то мерзкое пойло, но сойдет.

– В любом случае браво! Мы не знаем, когда все это закончится, если вообще закончится до утра, но у нас большой праздник. Все тобой гордятся и очень рады, шлют тебе поздравления.

В моем голосе звучала такая паника, что немедленно воцарилась тишина. Все обескураженно переглянулись, и тут раздался звонок. Не знаю, зачем – я и так знал, что там увижу – но я все же посмотрел в глазок, словно хотел убедиться, что за дверью именно полиция. Искаженные «рыбьим глазом», двое полицейских выглядели забавно. Как обычно бывает, один высокий, другой пониже. На какой-то миг возникло впечатление, что передо мной комики Лорел и Харди, только вот лица у них были куда менее добродушные. Я открыл дверь. Облако муки и других ингредиентов, висевшее в воздухе, выплыло в коридор, прямо на полицейских, подавшихся назад. Они сердито воскликнули:

– Это что еще здесь за цирк?

Я прочистил горло, взял слегка торжественный тон и с умным видом объяснил, что мы отмечаем сдачу экзаменов по медицине.

– Шесть лет тяжкого труда! – уточнил я.

– И это в первый раз! – счел я нужным добавить.

Они взглянули за мою спину. На их лицах читался шок от вида моей квартиры. Пока они несколько секунд стояли, окаменев от изумления, я предпринял в том же духе последнюю попытку их задобрить:

– Знаете, мы всю ночь вели себя спокойно и только сейчас немного разошлись.

Тогда «маленький», на которого я не обратил внимания, откашлялся и произнес:

– Увы, месье, я уже побывал здесь на первом вызове.

Переговоры стали жестче, так как стражи порядка грозились доставить нас в полицейский участок. В конце концов они поняли, что мы для них незавидная добыча, и вынесли решение:

– Освободить помещение! И чтобы ни одного из вас здесь днем не было. Понятно?

Нам было понятно.

И мы послушно вышли.

Утро бросало на город свои первые лучи. Мы нашли бистро, которое уже открылось и позволило нам немного протрезветь с помощью черного кофе.

Это признание было невероятным.

Еще два года назад я абсолютно не был известен широкой публике. Я работал серьезно и без огласки, точно так же, как с самого начала карьеры. Мое появление в СМИ началось с публикации длинного интервью в одной из местных газет с большим тиражом. Эффект был удивительным, и просьбы сделать репортаж посыпались со всех сторон. Вместе со Стеллой, которая координировала мое расписание, мы постарались действовать без ущерба для наших целей и приоритетов и были избирательны во встречах с прессой. И каково было мое удивление, когда два года спустя я узнал, что номинирован на «SwissAward».

В то декабрьское утро я ехал в Москву, чтобы провести серию операций перед российскими хирургами. Стелла, которая разбирала мою почту, почувствовала важность этой информации. Она еще успела дозвониться мне в зал посадки в аэропорту и передать, чтобы я связался с организаторами мероприятия. Помню, что в тот момент не поверил их заявлению. Тогда я решился задать вопрос:

– Могу я узнать, как вы сделали этот выбор.

– Выдающихся личностей года отбирает академия. Мы уже некоторое время наблюдаем за вами и считаем, что вы делаете замечательное дело. И ваш характер также сыграл свою роль.

– Спасибо за добрые слова. А… когда состоится эта церемония?

– Это будет вторая суббота года, 9 января.

Даже не заглядывая в записную книжку, я знал, что эта дата у меня уже занята.