Танец с драконами

Однако она не могла рискнуть и позволить святой вере судить ее, как собиралась сделать Маргери Тирелл. Для юной розы это, может, и обернется к лучшему, но у Серсеи было мало друзей среди септ и воробьев, приближенных к новому Верховному Септону. Ее единственной надеждой оставалось испытание поединком, а для этого она нуждалась в защитнике.

Если бы Джейме не лишился руки…

Но такие мысли вели в никуда. У Джейме больше не было правой руки, да и его самого не было — он исчез где-то в речных землях с этой женщиной, Бриенной. Королеве придется найти другого защитника, иначе сегодняшнее тяжкое испытание станет наименьшим из ее мук. Враги обвиняли ее в измене. Ей нужно любой ценой добраться до Томмена. Он любит меня. Он не откажет собственной матери. Джофф вырос упрямым и непредсказуемым, но Томмен — хороший маленький мальчик, хороший маленький король. Он сделает, что ему скажут. Если она останется здесь, она обречена, а вернуться в Красный Замок она могла, лишь пройдя к нему пешком. Его воробейство был непреклонен, а сир Киван отказался и пальцем пошевелить, чтобы воспрепятствовать этому.

— Сегодня мне не причинят вреда, — сказала Серсея, когда за окном забрезжил рассвет. — Пострадает только моя гордость.

Слова глухо звенели в ушах. Джейме еще может приехать. Она представила себе, как он скачет сквозь утренний туман, в золотых доспехах, сверкающих в лучах восходящего солнца. Джейме, если ты когда-нибудь любил меня…

Процессию пришедших за ней тюремщиц возглавляли септа Юнелла, септа Моэлла и септа Сколера. С ними были четыре послушницы и две молчаливые сестры в серых одеяниях. Их вид неожиданно привел королеву в ужас. Зачем они здесь? Мне предстоит умереть? Молчаливые сестры заботились об усопших.

— Верховный Септон обещал, что мне не причинят вреда.

— Так и будет, — септа Юнелла подозвала послушниц. Те принесли мыло, бадью с теплой водой, ножницы и длинную бритву. От вида стали она содрогнулась. Они собираются побрить меня. Еще немного унижения, изюминка для моей овсянки.

Она не доставит им удовольствия услышать ее мольбы. Я Серсея из дома Ланнистеров, лев Утеса, законная королева всех Семи Королевств, законнорожденная дочь Тайвина Ланнистера. А волосы отрастут.

— Начинайте, — произнесла она.

Старшая из молчаливых сестер взяла ножницы. Несомненно, опытный цирюльник: члены ее ордена нередко омывали тела убитых из знатных семей, прежде чем вернуть их родным, и стрижка бороды и волос была частью ухода. Женщина начала с головы королевы. Пока щелкали ножницы, Серсея сидела неподвижно, словно каменная статуя. На пол падали золотые пряди. В заключении ей не позволяли должным образом ухаживать за волосами, но даже немытые и спутанные, они блестели, когда на них падал солнечный свет. Моя корона , подумала королева. Они забрали у меня ту корону, а теперь отнимают и эту. Когда все локоны и кудри грудой легли у ее ног, одна из послушниц намылила ей голову, и безмолвная сестра соскоблила оставшуюся щетину бритвой.

Серсея надеялась, что этим все кончится, но нет.

— Снимите сорочку, Ваше Величество, — приказала септа Юнелла.

— Здесь? — спросила королева. — Зачем?

— Вас должны остричь.

Остричь

, подумала она. Как овцу. Она рывком стянула сорочку через голову и бросила ее на пол.

— Делайте, что хотите.

Снова мыло, теплая вода и бритва. Сначала она лишилась волос под мышками, потом — на ногах, и, наконец, мягкого золотого пуха на лобке. Когда молчаливая сестра ползала с бритвой между ее ног, королева вспомнила, сколько раз Джейме стоял перед ней на коленях, как теперь стояла эта женщина, и покрывал поцелуями внутреннюю поверхность бедер, отчего Серсея становилась мокрой. Его поцелуи всегда были теплыми, а бритва — холодной, словно лед.

Когда все закончилось, она оказалась настолько нага и беззащитна, насколько вообще может быть женщина. Ни волоска, чтобы спрятаться. С ее губ сорвался смешок, безрадостный и горький.

— Ваше Величество находит это забавным? — спросила септа Сколера.

— Нет, септа, — ответила Серсея. Но когда-нибудь я прикажу вырвать тебе язык раскаленными щипцами, и это будет уморительно.