Танец с драконами

Серсея не отреагировала. Дальше будет еще хуже. У этих существ главная радость в жизни — поиздеваться над тем, кто лучше них. Она не могла заставить их замолчать, так что придется делать вид, будто она их не слышит. Смотреть на них она тоже не станет. Она не отведет взгляда от высокого холма Эйегона, от башен Красного Замка, переливающихся на свету. И найдет там спасение, если ее дядя выполнит свою часть уговора.

Он ведь хотел этого. Он и его воробейство. И юная роза тоже, не сомневаюсь. Я согрешила и должна искупить свою вину, должна выставить свой позор напоказ для каждого нищего в городе. Они думают, что это сломит мою гордость, уничтожит меня, но они ошибаются.

Септа Юнелла и септа Моэлла держались рядом с ней, а септа Сколера семенила позади, звеня колокольчиком.

— Позор , — выкрикивала старая карга, —

позор грешнице, позор, позор!

Откуда-то справа в противовес ей вступил другой голос — кричал мальчишка-разносчик:

— Пирожки с мясом, три пенни, горячие пирожки с мясом!

Мрамор под ногами был холодным и скользким, и чтобы не упасть, Серсее приходилось ступать очень осторожно. Их путь проходил мимо статуи Бейелора Благословенного — он стоял на постаменте, высокий и безмятежный, его лицо — образец доброжелательности. Глядя на него, никогда не догадаешься, каким дураком он был при жизни. Династия Таргариенов породила и плохих, и хороших королей, но ни одного не обожали так сильно, как Бейелора — этого благочестивого, кроткого короля-септона, который одинаково любил и простой народ, и богов, но держал в заточении собственных сестер. Удивительно, что статуя Бейелора не рассыпалась при виде ее обнаженной груди. Как говаривал Тирион, король Бейелор боялся собственного члена. А однажды даже выгнал из Королевской Гавани всех шлюх, вспомнила она. Если верить историям, король молился о спасении женщин, когда тех увозили прочь от городских ворот, но взглянуть на них все же не решился.

— Потаскуха , —

прокричал голос. Другая женщина.

Из толпы что-то вылетело. Гнилой овощ. Коричневый, сочащийся, он пролетел у нее над головой и шлепнулся у ноги одного из Честных Бедняков. Я не боюсь. Я львица. Она продолжала идти.

— Горячие пирожки, — кричал мальчишка-разносчик. — Покупайте горячие пирожки!

Септа Сколера звонила в свой колокольчик, распевая:

— Позор, позор, позор грешнице, позор, позор.

Честные бедняки шли впереди и, отталкивая людей щитами, расчищали узкий проход. Серсея следовала за ними, высоко подняв голову и устремив взгляд вдаль. Каждый шаг приближал ее к Красному Замку. Каждый шаг приближал ее к сыну и к спасению.

Казалось, она шла через площадь сотню лет, но в конце концов мраморные плиты под ее ногами сменились булыжниками. Со всех сторон их обступили лавки, конюшни и дома, и процессия начала спуск с холма Висеньи.

Здесь шествие замедлилось. Улица стала крутой и узкой, всюду тесно толпились люди. Честные Бедняки отталкивали тех, кто загораживал проход, но отходить им было некуда, и задние ряды выталкивали их обратно. Серсея пыталась высоко держать голову, и поскользнулась, наступив на что-то скользкое и влажное. Она бы упала, но септа Юнелла ухватила ее за руку и удержала на ногах:

— Вашему Величеству следовало бы смотреть под ноги.

Серсея вырвала руку.

— Да, септа, — кротко ответила она, хотя ей хотелось выругаться от злости.

Королева продолжила путь, облаченная лишь в гусиную кожу и собственную гордость. Она поискала глазами Красный Замок, но теперь он скрылся от ее взгляда за высокими деревянными зданиями по обеим сторонам улицы.

— Позор, позор, — пела септа Сколера, звеня колокольчиком.

Серсея попыталась идти быстрее, но вскоре уперлась в спины Мечей, идущих впереди, и ей пришлось вновь замедлить шаг. Прямо перед ними мужчина продавал с тележки кусочки жареного мяса на палочках, и процессия остановилась, ожидая, пока Честные Бедняки уберут его с дороги. Серсее казалось, что мясо подозрительно напоминало крысятину, но его запах заполнил улицу, так что к моменту, когда путь освободили и можно было продолжать движение, половина толпы уже обгладывала палочки.

— Не хотите кусочек, Ваше Величество? — выкрикнул какой-то мужчина — здоровая дородная скотина с поросячьими глазками, внушительным брюхом и нечесаной черной бородой, напомнившей ей о Роберте. Когда она с отвращением отвернулась, он швырнул в нее палочкой. Та попала ей в ногу и упала на мостовую, запачкав ее бедро жиром и кровью из полусырого мяса.