Танец с драконами

Казалось, здесь крики стали громче, чем на площади перед Септой Бейелора, может быть, из-за того, что толпа стояла совсем близко. «Шлюха» и «грешница» кричали чаще всего, но порой слышались и другие выкрики: «дырка», «кровосмесительница», «изменница», и то тут, то там раздавались возгласы «Да здравствует Станнис!» или «Да здравствует Маргери!». Мостовая под ногами была грязной, а проход — таким узким, что королева не могла даже обойти попадавшиеся на пути лужи. Ничего, от мокрых ног еще никто не умирал , говорила она себе. Ей хотелось верить, что эти лужи — всего лишь дождевая вода, но они вполне могли оказаться и лошадиной мочой.

Из окон и балконов выплескивали помои, швыряли полусгнившие фрукты и яйца, разбивавшиеся о мостовую и источавшие серный смрад. Кто-то кинул дохлую кошку, пролетевшую над головами Честных Бедняков и Сынов Воина — она ударилась о булыжники с такой силой, что брюхо разорвалось, забрызгав голени королевы внутренностями и опарышами.

Серсея продолжала идти. Я слепа и глуха, а они все — черви, говорила она себе .

— Позор, позор , — распевали септы.

— Каштаны, горячие жареные каштаны, — кричал уличный торговец.

— Королева Шлюха! — торжественно провозгласил какой-то пьянчуга с балкона, поднимая кружку в насмешливом тосте. — Да здравствуют королевские сиськи!

Слова — это ветер , убеждала себя Серсея. Слова не причинят мне вреда.

На полпути вниз с холма Висеньи королева упала в первый раз, поскользнувшись на чем-то, похожем на дерьмо. Когда септа Юнелла подняла ее на ноги, одно колено было ободрано и кровоточило. В толпе раздались смешки, а какой-то мужчина выкрикнул, что он готов поцеловать рану, чтобы исцелить ее. Серсея обернулась. Она все еще видела на вершине холма величественный купол и семь хрустальных башен Великой Септы Бейелора. Неужели я прошла так мало? Но хуже, в сотни раз хуже было то, что она потеряла из виду Красный Замок.

— Где… где…?

— Ваше Величество, — к ней подошел капитан ее эскорта. Серсея забыла его имя. — Вы должны идти дальше. Толпа становится неуправляемой.

Да, подумала Серсея. Неуправляемой.

— Я не боюсь…

— А следовало бы, — он крепко сжал ее предплечье и повел рядом с собой. Пошатываясь, она продолжила путь с холма — вниз, все время вниз — морщась на каждом шагу и позволяя рыцарю поддерживать себя. Рядом со мной должен бы идти Джейме. Он бы вытащил свой золотой меч и прорубил бы им дорогу прямо сквозь толпу, вырезая глаза каждому мужчине, осмелившемуся посмотреть на Серсею.

Камни мостовой были растрескавшимися и неровными, они царапали ее нежные ступни, ноги скользили. Она наступила пяткой на что-то острое — камень или черепок. От боли Серсея вскрикнула.

— Я же просила дать мне сандалии, — со злостью сказала она септе Юнелле. — Могли бы дать мне сандалии, могли бы сделать хоть эту малость.

Рыцарь снова схватил ее за руку, словно какую-то служанку. Он что, забыл, кто я такая? Она — королева Вестероса; он не имеет права касаться ее своими грубыми руками.

У подножья холма спуск стал более пологим, и улица начала расширяться. Серсея вновь увидела Красный Замок, сияющий багрянцем в утреннем солнце на вершине высокого холма Эйегона. Я должна идти. Она освободилась из хватки сира Теодана:

— Вам не нужно тащить меня, сир. — Королева поковыляла дальше, оставляя за собой кровавые следы на камнях.

Она шла, прихрамывая, по грязи и нечистотам, ноги в крови, кожа покрыта мурашками. Звуки вокруг нее сливались в общий гул.

— У моей жены сиськи красивее, — крикнул какой-то мужчина.

Выругался возница, которому Честные Бедняки приказали убрать телегу с дороги.

— Позор, позор, позор грешнице, — пели септы.

— Взгляните сюда, — кричала шлюха из окна борделя, задрав юбки для мужчин, находившихся внизу, — в моей дырке побывало вполовину меньше членов, чем в ее.

Колокола звонили, звонили, звонили.

— Не может быть, что это королева, — сказал какой-то мальчик, — у нее все обвисшее, как у моей мамаши.

Мое наказание , говорила себе Серсея. Я ужасно грешила, и вот мое искупление. Скорое все закончится. Все останется позади, и я смогу забыть.