Танец воров

Ложное обещание Бофорта попало в цель с поразительной точностью. Мне стало тошно от того, как искусно он нас обманул, как прекрасно объяснял одну задержку за другой, как остальные его поддерживали. Какими скромными и искренними они все были – до самого конца. Когда они оказалась близки к тому, чтобы получить желаемое, их высокомерие начало проявляться.

Я смотрел на них за ужином. Во мне кипела ярость. Нас заставляли есть со скованными руками – только хлеб и мясо. Никаких тарелок, никакой посуды, ничего, что можно было использовать как оружие. Наши смотрители не хотели, чтобы в пути умирали пленники.

О чем они не позволили рассказать Финеасу? Те несколько слов, что он произнес, казались лепетом сумасшедшего. Звезды? Тембрис? Он был потрясен смертью и разрушениями в долине. Как и я. Но его мучило что-то еще. «Это был просто весенний пикник по сравнению с тем, что они планировали».

Что они планировали? Кази упоминала о господстве над королевствами. То, что казалось нелепым, теперь выглядело правдоподобным. «Полагаю, они планировали убить всю вашу семью, как только вы предоставили бы им необходимые материалы для оружия».

Я посмотрел на Сарву, который запихивал в рот последнюю порцию ужина. «Вы не можете его забрать!» Он пытался помешать мне взять пусковую установку, потому что не хотел, чтобы я был вооружен. Но почему? Потому что я мог помешать ему убить мою семью? После того как я увидел долину, усеянную трупами, понял, что одна семья для него – ничто. Он облизал пальцы, посмотрел на меня. На его губах заиграла ухмылка. «Простофиля». И это все, что требовалось для взрыва моих эмоций.

Я бросился к нему, схватил скованными руками и швырнул через поляну. Он упал в грязь, вскочил на ноги, но я налетел и с размаху ударил в живот. Тот сложился пополам. Я слышал крики, слышал, как кто-то сказал: «Пусть дерутся». Хотя я сомневался, что кто-нибудь смог бы нас остановить. Сарва отвечал на удары, и его кандалы ничуть не ослабляли силы кулаков. Мощный удар в плечо повалил меня на землю, но именно слова, которые он шипел между ударами, – насмешки над отцом, над моей семьей, над тем, что он с ними сделает, – ослепили меня. Я не мог поверить, что мы впустили этого монстра в наш дом.

Я ударил его локтем в бок, предплечьем – в лицо, а когда он попятился в сторону, закинул скованные руки ему на голову, натянув на шее цепь. Тот корчился и задыхался, пальцами пытаясь оттянуть цепь.

– А теперь позволь мне

рассказать, что я с тобой сделаю, Сарва…

Я почувствовал меч за спиной.

– Достаточно, патри. Он умрет по венданскому правосудию. – Эбен приказал отпустить его. Я замешкался, и тогда он надавил на меч сильнее. – Живо.

Я ослабил хватку, и Сарва упал на землю, задыхаясь.

Я взглянул на Бофорта: «Ты следующий», – прежде чем стражник оттащил меня в сторону.

* * *

Потерянные Лошади неслись по небу в бесконечном стремлении найти хозяйку. Обычно, увидев их, я думал о верности и решимости, но сейчас они вызывали чувство тщетности, напомнили о поиске, который никогда не закончится. Это заставило меня вспомнить отца и его предсмертное желание: «Добейся, чтобы она явилась». Какая ирония. Мне предстояла встреча с королевой, но не таким образом, как он себе представлял.

Меня приковали на дальней стороне лагеря, подальше от Сарвы и остальных, на этот раз прикрепив ногу к стволу поваленного дерева, чтобы я не сбежал. Пришла Натия и перевязала порез на руке в том месте, куда впились кандалы Сарвы. Я сидел на стволе, ковыряя обтрепанный край повязки, и смотрел на небо, гадая, видели ли нас боги.

«Все началось со звезд». Слова Финеаса звучали как фраза Грейсона Белленджера, записанная в нашей истории. Все началось со звезд. Даже…

Я пытался выбросить из головы эти мысли, но не мог.

Наша история с Кази тоже началась со звезд.

Тогда мы считали звезды, а потом целовались. Мы стали частью чего-то бесконечного, как ночное небо, и я верил, что наша любовь могла быть такой же долговечной. Даже когда узнал о предательстве, какая-то часть меня сохраняла надежду. Кази любила меня, даже если не говорила об этом. Я хотел верить, что нашу историю можно было спасти. Я просто не мог ее отпустить.

Однако конец был так же очевиден, как и начало – в тот момент, когда она увидела Зейна. Это был последний удар. Когда она перевела взгляд с Зейна на меня, я заметил, что в ее глазах не было ненависти. Но я увидел, как в них что-то умерло. Мы.

«Я вернула его тогда, когда это имело значение».

Она не поверит ни одному моему слову. Правда, открывшаяся слишком поздно, так же полезна, как еда для мертвеца.

– Я и на минуту не могу отойти. У тебя проблемы, как я слышала?