Тарзан — приемыш обезьяны

To add to the fiendishness of their cruel savagery was the poignant memory of still crueler barbarities practiced upon them and theirs by the white officers of that arch hypocrite, Leopold II of Belgium, because of whose atrocities they had fled the Congo Free State-a pitiful remnant of what once had been a mighty tribe.	Дьявольскую злобу их еще разжигало горькое воспоминание о жестоких варварствах, примененных к ним самим и к их племени белыми офицерами Леопольда II Валмийского, этого низкого лицемера, из-за зверств которого они покинули свободное государство Конго и бежали жалким остатком некогда сильного племени.
They fell upon D'Arnot tooth and nail, beating him with sticks and stones and tearing at him with claw-like hands.	Пустив в ход зубы и ногти, женщины и дети накинулись на д'Арно, его били палками и камнями и терзали руками.
Every vestige of clothing was torn from him, and the merciless blows fell upon his bare and quivering flesh.	Всякий признак одежды был сорван с него, и их беспощадные удары падали на его голое и дрожащее тело.
But not once did the Frenchman cry out in pain.	Но ни разу француз не крикнул от боли.
He breathed a silent prayer that he be quickly delivered from his torture.	Он воссылал лишь безмолвную молитву, чтобы скорей быть избавленным от этой пытки.
But the death he prayed for was not to be so easily had.	Но смерть, о которой он молил, не могла ему достаться легко.
Soon the warriors beat the women away from their prisoner.	Вскоре воины отогнали женщин от пленника.
He was to be saved for nobler sport than this, and the first wave of their passion having subsided they contented themselves with crying out taunts and insults and spitting upon him.	Его нужно было сохранить для более благородной забавы, чем эти; и когда первая вспышка их ненависти утихла, они ограничились тем, что выкрикивали насмешки и оскорбления и плевали на него.
Presently they reached the center of the village.	Теперь они добрались до середины поселка.
There D'Arnot was bound securely to the great post from which no live man had ever been released.	Здесь д'Арно был крепко привязан к тому большому столбу, с которого еще ни один живой человек никогда не смог освободиться.
A number of the women scattered to their several huts to fetch pots and water, while others built a row of fires on which portions of the feast were to be boiled while the balance would be slowly dried in strips for future use, as they expected the other warriors to return with many prisoners.	Часть женщин рассыпалась по хижинам за горшками и водой, другие зажгли ряд костров, чтобы сварить часть мяса для пира, в то время как остальная часть должна была быть медленно высушена впрок длинными ломтями; ожидали, что и другие воины вернутся и приведут еще много пленных.
The festivities were delayed awaiting the return of the warriors who had remained to engage in the skirmish with the white men, so that it was quite late when all were in the village, and the dance of death commenced to circle around the doomed officer.	Пиршество было отложено до возвращения воинов, оставшихся для схватки с белыми, так что было поздно, когда все собрались и закружились в пляске смерти вокруг обреченного.
Half fainting from pain and exhaustion, D'Arnot watched from beneath half-closed lids what seemed but the vagary of delirium, or some horrid nightmare from which he must soon awake.	В полуобмороке от боли и истощения, д'Арно смотрел из-под полуопущенных век на то, что казалось ему причудливым бредом или же страшным ночным кошмаром, от которого он должен проснуться.