Татьянин день. Неразделенное счастье

— Девушка, что с вами? — обратилась она к незнакомке, но та лишь передернула плечами, отвергая любую помощь и моральную поддержку, и закрыла лицо руками, продолжая безутешно всхлипывать.

Татьяна молча протянула ей носовой платок. Девушка почти выхватила его у нее из рук и шумно, с надрывом высморкалась.

— Ужасное чувство, правда? — приобняв незнакомку, тихо проговорила Татьяна. — Пытаешься, пытаешься — и ничего. А другим даром не надо, так у них с первого раза выходит. Я пару раз на сто процентов была уверена, все признаки были. Говорят, так бывает — ложная беременность. Ты не переживай, у тебя куча времени впереди, еще успеешь… сейчас рожают…

Полностью поглощенная собственным несчастьем, она даже не допускала мысли о том, что у другого человека могут быть совершенно противоположные проблемы, и даже вздрогнула, когда девушка зло прошипела в ответ на ее слова:

— Вот и рожайте, а я тут при чем? Мне только восемнадцать, я жить хочу. Не нужен мне никакой ребенок!

— Так ты… беременна? — дошло до Татьяны. Она решительно взяла незнакомку за руку и потащила за собой. — Ну-ка, пойдем в какое-нибудь тихое место, поговорим, а то тут все на нас смотрят. Тебя как зовут?

— Света, — неохотно буркнула девушка, однако сопротивляться не стала и последовала за Татьяной.

— А я — Таня. Пошли чаю выпьем, — предложила Баринова, теперь уже уверенная в том, что эта молоденькая дура не станет воротить нос не то что от чая, а хоть от миски похлебки: у девушки был голодный и изможденный вид.

В ближайшем кафе Баринова заказала разных вкусностей и некоторое время с любопытством наблюдала, как Света за обе щеки уписывает предложенное.

— Какая ты счастливая, — заметила она, — ешь с таким аппетитом, а мне не хочется ничего.

— Все равно жизнь не удалась, — с набитым ртом возразила Света, но придать голосу трагический тон у нее не получилось.

— Глупенькая… Ребенок — это же здорово, — вздохнула Баринова, — Сначала, конечно, тяжеловато будет, но… ты ж не сирота? — Света, продолжая молча уплетать салат, только отрицательно помотала головой. — Ну вот — бабушки, дедушки, можно няньку нанять. А потом подрастет, и вообще без проблем — учиться пойдешь или работать. Зато представь: ты, такая молодая, красивая, идешь по улице под ручку с мужем, а рядом с тобой такой маленький человечек, копия папы. Ну, это если мальчик, а если девочка, то лучше — копия тебя. Мужики всегда мальчика хотят. А любят, говорят, больше девочек. Ты кого хочешь, мальчика или девочку?

— Я хочу умереть, — отозвалась Света, горестно глядя в пустую тарелку, так что вполне можно было усомниться в том, какая причина привела ее к столь неутешительным выводам о бессмысленности всего сущего: нежеланная беременность или то, что еда неожиданно кончилась. — «Ребенок — это здорово»… — прищурившись, передразнила она Татьяну. — Тебе хорошо говорить, ты вон какая вся из себя. Денег небось куры не клюют, и муж наверняка есть, богатый и красивый… А у меня вообще ни фига. Мы когда с Ленькой, это мой парень, из Песчанки приехали — поселок такой под Москвой, городского типа, слыхала? Он мне сразу сказал: смотри не залети. А залетишь — твои проблемы. Я, говорит, слишком молод, чтоб с пеленками возиться.

— Вот сволочь, — ахнула Баринова.

— Да не, — пожала плечами Света, — нормальный парень, прикольный. Я его люблю, мы с ним с восьмого класса. Ну а пошлет он меня с этим ребенком далеко и надолго, и чего? Обратно в Песчанку? Да лучше здесь бомжевать, чем там жить. Короче, ничего, кроме аборта, мне не светит, без вопросов.

Баринова сделала знак официанту подавать горячее. При виде полной тарелки Света заметно оживилась и снова набросилась на еду, на время позабыв о своих неразрешимых проблемах. Воспользовавшись моментом, Татьяна быстро позвонила Тусе и попросила ее сопроводить Яну на процедуры в больницу, а потом опять обернулась к Свете:

— Ну ладно, не думаешь о ребенке — о себе подумай. Знаешь, какие бывают осложнения после аборта? Какой у тебя срок?

— Месяца два… я думаю. Врач сказал, сколько недель, а я так расстроилась, что не запомнила, — призналась девушка. — Я ж тебе говорю: Ленька троих не прокормит, у него и работы толком нет: месяц поработает, со всеми разругается — уходит. Он у меня… принципиальный, — почти по слогам выговорила она сложное слово.

— Интересно бы на него посмотреть. У тебя его фотографии случайно нет? — спросила Баринова.

— Была где-то… — Покопавшись в сумочке, Света извлекла фото довольно привлекательного молодого брюнета с веселыми нахальными глазами. — На вот, полюбуйся. Пока я работаю — нормально, а как дома с ребенком засяду — чего есть будем? Да и хозяйка нас из комнаты попрет, больно ей надо детские вопли но ночам слушать. Получается, типа, без вариантов.

Изучив фотографию, Татьяна отложила ее в сторону и наклонилась поближе к Свете:

— Ну почему, есть один вариант… Готова выслушать мое предложение?

Света кивнула.

— Я дам тебе денег на ребенка, — негромко, но отчетливо проговорила Татьяна, пристально глядя ей в глаза.