Текстоцентризм в кинокритике предвоенного СССР

В то время в искусстве доминировала рапповская эстетика. Когда мы переписали сценарий в двенадцатый, РАПП ликвидировали… и мы начали переделывать его уже в «обратную сторону» [Пырьев 1978: 56].

Между тем импровизация режиссера на материале сценария не воспринималась советскими критиками исключительно негативно. Для многих споров 1930‐х мерилом становился «Чапаев», вернее, толкование различных нюансов фильма и истории его создания. Шкловский приводил его для решения проблем с обезличкой и деформациями сценария. Слова Горького о том, что «между литературой и кино пробежала какая-то черная кошка», автор проиллюстрировал анонимной работой писателей в кино. Шкловский вопрошал, почему Исаак Бабель писал титры к «Еврейскому счастью» под своей фамилией, а диалоги к «Летчикам» – анонимно.

Отсутствие фамилии на экране объясняется не только скромностью, но иногда и желанием не нести полную ответственность за сценарий, желанием передать ее режиссеру. Так сделал я с либретто «Турксиб». На литературно-сценарном фронте происходит обезличка литературной работы. При переделках, доделках, выбросках возникает своеволие режиссера [Шкловский 1935: 204].

Шкловский обратился к опыту братьев Васильевых:

…необходимо издать […] сценарий «Чапаев» так, как он был напечатан в «Литературном современнике», и рядом напечатать сценарий таким, каким мы его видим на экране. […] То, что в картине показано в действии, в сценарии подробно рассказывалось [Там же: 205–206].

Разобрав ряд моментов, Шкловский заключил:

Васильевы как будто показали возможность работы режиссеров без писателя. Но это ошибочное представление, потому что лента кинематографическими средствами все же передает «Чапаева» Фурманова. Она оттуда добыла основной конфликт вещи. Но то, что сделали Васильевы, должен сделать писатель. Он должен внутренне освоить кинематографию […]. Тогда исчезнут бесчисленные соавторства, исчезнет манера, в которой виноваты и писатели [Там же: 207–208].

Против желания Шкловского логика статьи высветила важную закономерность. Требования от писателей 1) освоения кино и 2) добычи из литературы конфликтов автор аргументировал сравнением литературного сценария Васильевых с их же постановкой, но сам же определил превосходство постановки над сценарием и предложил сравнить сценарий с записью по фильму (что позже сделал [Оттен 1935]). Следовательно, та самая «добыча основного конфликта вещи» произошла именно в съемке, но не в сценарии, хоть и написанном самими режиссерами. По логике Шкловского, видящего в сценарии и записи по фильму существенное различие, режиссеры обязаны были обладать своеволием на «переделки, доделки и выброски» своего же сценария.

Удачи соцреализма Николай Коварский объяснял сокращениями сценариев: