Текстоцентризм в кинокритике предвоенного СССР

Художественные советы при киноорганизациях должны обеспечить политическое и художественное руководство нашим кинопроизводством. […] Кинокритика, читка сценариев, просмотр картин на рабочих собраниях, постановка на партийных и заводских собраниях важнейших вопросов практики политики кино должны в будущем теснейшим образом увязать работу наших киноорганизаций с широкими кругами нашей общественности. […] в целях изгнания из кино духа узкой цеховщины партсовещание указало на необходимость широкого привлечения представителей литературных и художественных организаций […]. Все эти меры должны внести широкую струю общественности, культуры и таланта в несколько затхлую атмосферу наших киноорганизаций [Бескин 1928б: 1–2].

Внедрение контролирующих инстанций было инициативой власти. Об этом высказывался даже Сергей Киров – далеко не самый близкий кинематографу вождь Советов:

За несколько дней до гибели Сергея Мироновича […] стоял доклад о работе ленинградской кинофабрики. «Вы думаете, – говорил Сергей Миронович […], – что наша задача только в том, чтобы смотреть готовые картины? Нет, нам нужно помогать их появлению, тогда они станут появляться чаще, тогда их будет больше» [Дрейден 1939: 13].

Подобным образом мыслил и Шумяцкий. После очередного кремлевского просмотра Сталин «расспрашивал о методах производства, воспитательной работе режиссера и производственной критике его работ». Хотя вопрос не предполагал текстоцентрической фокусировки, Шумяцкий отвечал исключительно

про существующие методы постоянного наталкивания и критических бесед при зарождении темы, таких же постоянных бесед при формулировке этой темы в сюжет (творческая заявка и либретто) и, наконец, про систематическую работу со сценаристами, писателями, режиссерами при компоновке всех сюжетных линий в литературный и драматургический сценарий [Сталин 1934].

Институт консультации защищал и другой чиновник – Василий Фартучный, производственник «Мосфильма»: «Чем вы будете объяснять низкое качество вашей продукции, когда мы уничтожим консультантов?» [Сценарный актив 1932: 429]. Фартучный обвинял авторов в шаблонности и конъюнктурности предлагаемых сценариев. Драматурги говорили обратное. Пример – в возгласе Льва Ларского:

Вред консультантов заключался не только в том, что они портили сценарии, но они делали из сценаристов гнуснейших приспособленцев, которые сами себе плюют в лицо, если у них осталось еще сколько-нибудь совести [Там же: 459].

Система худсоветов и консультаций выглядела эффективной лишь в лозунгах и постановлениях, тогда как практика сразу выявляла спорные нюансы. Ипполит Соколов заявлял: