Текстоцентризм в кинокритике предвоенного СССР

«Октябрь» […] должен превратиться в центр творческой работы с выявившимися писателями, […] должна создаваться подлинная творческая среда. […] Вместе с «Литературный учебой» «Рост» должен охватить всю работу с начинающими […]. «На литературном посту» должен руководить критикой […]. «Пролетарская литература» – наш теоретический орган – должна превратиться в центр научно-методологической работы. «Красная новь» и «Литературная газета» – центры нашей работы с попутничеством. Руководству литературно-художественной печатью должна гораздо больше уделять внимания «Литературная газета» […]. «Молодая гвардия» и «Смена» […] вместе с литстраницей «Комсомольской правды» должны быть основными центрами […] работы с комсомолом [Макарьев 1932: 126].

Важны следующие моменты. Во-первых, число изданий внушительно (9) даже при том, что Макарьев не упомянул «Новый мир», «Звезду» и «Знамя». Во-вторых, обязанности распределены так, что в схеме остается место для вариаций. Так, «Гвардия», «Смена» и литстраница «Комсомолки» называются основными (значит – не единственными) центрами работы с комсомолом. Действительно: схожая функция – работа с начинающими писателями – отведена «Литературной учебе» и «Росту». У «Литературной газеты» две разные функции. Пересечение функций образовывало структуру с нестрогой дифференциацией, которая в иных политических обстоятельствах могла стать системой сдержек и противовесов.

В-третьих, Макарьев выступал на V пленуме РАПП в декабре 1931-го; на нем обсуждалась перестройка ассоциации. Но реальную перестройку произвело постановление ЦК от 23 апреля 1932 года, ликвидировав РАПП. При этом многие ее разработки были развиты соцреализмом, но в переформулированном виде; некоторые (например, показ живого человека) сохранены без изменений.

Унаследовал ли ССП структуру периодики, предложенную Макарьевым? Ответу мешает, прежде всего, нестрогая дифференциация, существовавшая и до, и после перестройки. Многие издания из схемы Макарьева получили титулы органов ССП. Скандальную славу «На литпосту» перенял «Литкритик», поэтому его до сих пор называют то провластным, то оппозиционным [Мазаев 2007: 204–206].

Четвертый и наиболее важный момент: в апрельском постановлении вслед за учреждением единого союза предписывалось «провести аналогичное изменение по линии других видов искусства» [Яковлев 1999: 173]. С этим не спешили: первый съезд Союза архитекторов состоялся в 1937 году, Союза композиторов – в 1948‐м, художников – в 1957-м. Причины были разными; общее в том, что съезды деятелей различных искусств интересовали власть куда меньше, чем установочный съезд писателей, ведь на материале литературы он определял развитие любых искусств. Закрепленный в уставе ССП метод соцреализма объявлялся «основным методом советской художественной литературы и литературной критики», тут же утверждалось, что он «обеспечивает художественному творчеству исключительную возможность проявления творческой инициативы» [Съезд 1934: 712].

По схеме Макарьева вполне можно было «провести аналогичные изменения», увеличив число периодических изданий для других искусств. Например, для архитектуры: одни издания специализируются на теории, другие – на критике реальных проектов, третьи – на пропагандистско-воспитательной работе с младшими/начинающими и т. д. Но ни с одним из искусств этого сделано не было, поскольку советская культурная политика особое значение придавала именно литературе. Многопрофильные издания, как правило, существовали недолго; так было с журналами «Жизнь искусства» (1924–1930), «Революция и культура» (1927–1930), «За пролетарское искусство» (1931–1932), «Литература и искусство» (1930–1932). Литературная критика негласно была старшей по отношению к критикам других искусств, хотя делались оговорки: