Темное дело

Следом жандармы привели Готара. Увидев людей в форме, Марта с матерью испуганно переглянулись.

– Вот новость! За что же? – спросил Мишю, садясь за стол. – Подавай ужин, жена, я умираю от голода!

– Вы не хуже нашего знаете, за что, – отвечал судья Пигу, показывая фермеру ордер.

Судейский секретарь по его знаку приступил к составлению протокола.

– Ты-то что стоишь, Готар? Будешь ужинать или нет? – проговорил Мишю. – Пускай пишут, если им так хочется.

– Так вы не отрицаете, что ваша одежда испачкана? – спросил мировой судья. – И свои слова, сказанные только что, во дворе этой фермы, Готару вы тоже согласны подтвердить?

Удивляясь хладнокровию мужа, Марта подала ему тарелку, и он стал есть с жадностью голодного человека. Вопрос судьи Мишю оставил без ответа – у него был занят рот, да и никаких грехов за собой он не знал. Готар же так испугался, что у него пропал аппетит.

– Признайтесь, – зашептал сельский полицейский на ухо Мишю, – что вы сделали с сенатором? Послушать этих судейских, так для вас это может кончиться смертной казнью!

– Господи боже! – вскричала Марта, услышав последние слова полицейского, и упала замертво.

– Значит, Виолетт все-таки подстроил нам какую-то пакость! – воскликнул Мишю, вспоминая слова Лоранс.

– А! Выходит, вам известно, что Виолетт вас видел, – сказал мировой судья.

Мишю закусил губу и решил ничего больше не говорить. Готар тоже отмалчивался. Убедившись в том, что вызвать на откровенность их не удастся, мировой судья, который к тому же был наслышан о «порочности» Мишю, приказал связать им с Готаром руки и отвести в шато-де-Сен-Синь и сам отправился следом за ними, чтобы поговорить с председателем коллегии присяжных.

У молодых дворян и Лоранс разыгрался аппетит; к тому же они возлагали на этот ужин слишком большие надежды и поэтому решили не тратить времени на переодевание. Как были – она в амазонке, а молодые люди в белых лосинах, ботфортах и зеленых полотняных куртках, – они вошли в гостиную, где их с беспокойством поджидали г-н и г-жа дʼОтсер. Пожилой опекун видел, как молодежь уезжала в лес, а потом несколько раз возвращалась к шато. От него причину этих передвижений предпочли скрыть, но не могла же Лоранс запретить ему выходить или смотреть в окно или услать его из дома, как остальных слуг! И вот, когда его сын вместо того, чтобы ответить на вопрос, попросту убежал, г-н дʼОтсер вернулся в дом и сказал жене: «Боюсь, Лоранс снова навлечет на нас неприятности!»

– На кого вы охотились сегодня? – спросила г-жа дʼОтсер у графини.

– Ах, однажды вы узнаете о темном деле, в котором участвовали ваши дети! – смеясь, отвечала Лоранс.

Сказанные в шутку, эти слова заставили пожилую даму вздрогнуть. Катрин пришла сообщить, что кушать подано. Лоранс протянула руку г-ну дʼОтсеру и лукаво улыбнулась кузенам, довольная своим маневром, заставившим одного из них подать руку даме, которой сегодня по уговору отведена была роль оракула.

Маркиз де Симёз проводил г-жу дʼОтсер к столу. Ожидание было настолько напряженным, что, когда слова благодарственной молитвы были произнесены, сердца у Лоранс и ее кузенов забились чаще. Г-жа дʼОтсер, которая раскладывала кушанья по тарелкам, была поражена тревогой обоих Симёзов и тем, как переменилось личико Лоранс.

– Случилось что-то важное? – воскликнула она, оглядывая всех по очереди.

– К кому обращен ваш вопрос? – уточнила Лоранс.

– Ко всем вам! – отвечала дама.

– Что до меня, матушка, я голоден как волк! – сказал Робер.

Г-жа дʼОтсер так разволновалась, что протянула маркизу тарелку, которая предназначалась младшему де Симёзу.

– Я, как и ваша мать, постоянно ошибаюсь, хоть вы и носите разные галстуки! Я хотела подать тарелку вашему брату, – сказала она старшему.

– Что ж, вы услужили ему больше, чем можете предположить, – сказал младший, бледнея. – Теперь он – граф де Сен-Синь!

Бедный юноша, обычно такой жизнерадостный, погрустнел, но все же нашел в себе силы посмотреть на Лоранс и улыбнулся ей, подавляя мучительные сожаления. В одно мгновение она потеряла возлюбленного и обрела брата.

– Неужели графиня сделала свой выбор? – вскричала г-жа дʼОтсер.

– Нет, – отвечала Лоранс. – Мы положились на судьбу, и вы стали ее орудием.

И она рассказала об утреннем уговоре. Старший де Симёз, чей брат бледнел на глазах, не единожды сдерживал восклицание: «Стань ее мужем, а я пойду умирать!»

Когда слуги подавали десерт, обитатели шато услышали, что кто-то стучит в окно столовой со стороны сада. Робер дʼОтсер побежал открывать. Он впустил в дом кюре, который порвал брюки, перелезая через кованую ограду парка.

– Уезжайте немедленно! Вас хотят арестовать!

– Почему?

– Пока не знаю. Но судейские уже выехали.

Эти слова были встречены дружным смехом.

– Мы ни в чем не виноваты! – заявили молодые дворяне.