Темное дело

На следующий день были заслушаны свидетели обвинения – г-жа Марьон, г-жа Гревен, нотариус Гревен, камердинер сенатора и Виолетт. Памятуя о предшествующих событиях, несложно представить, какие они дали показания. Если по поводу того, действительно ли среди нападавших были четыре дворянина, свидетели еще высказывали некоторые сомнения, то насчет Мишю все были уверены беспрекословно. Фермер Бовизаж повторил перед судом реплику Робера дʼОтсера. Крестьянин, приходивший в Сен-Синь, чтобы купить теленка, пересказал слово в слово фразу мадемуазель Лоранс. Эксперты подтвердили, что следы, оставленные лошадьми похитителей, как и заявило обвинение, совпадают со следами коней, принадлежащих дворянам. Это обстоятельство, разумеется, породило горячую дискуссию между г-ном де Гранвиллем и прокурором. Защитник призвал к ответу Сен-Синьского кузнеца, и в ходе прений было установлено, что за несколько дней до означенного события такие же подковы были проданы проезжим, которых никто в окрестностях прежде не видел. Помимо прочего, кузнец показал, что таким образом лошадей подковывают не только в конюшне Сен-Синь, но и во многих других в кантоне. И, наконец, лошадь, на которой обычно ездит Мишю, – удивительно, но факт! – была подкована в Труа, и среди следов в парке ничего похожего не нашлось.

– Это обстоятельство было неизвестно двойнику г-на Мишю, – сказал де Гранвилль, глядя на присяжных, – и обвинению не удалось установить, что подсудимый воспользовался лошадью из конюшни шато-де-Сен-Синь.

Де Гранвилль в пух и прах разнес показания Виолетта о сходстве лошадей, которых тот видел издалека и… сзади. И все же, несмотря на усилия защиты, огромное количество улик свидетельствовало против Мишю. Государственный обвинитель, публика, судьи и присяжные – все (как и предвидела защита) склонялись к мысли, что виновность слуги сделает неоспоримой виновность его господ. Борден заранее предугадал ключевой момент дела и предоставил де Гранвилля в защитники Мишю – к сожалению, выдав тем самым свои секреты. Все, что имело отношение к бывшему управляющему Гондревиллем, вызывало животрепещущий интерес. До сих пор Мишю держался превосходно. При перекрестных допросах он сполна проявил проницательность, какой наделила его природа, и публике при виде этого пришлось признать его превосходство; и удивительная вещь! – тем больше она укрепилась в уверенности, что именно он – главный злоумышленник. Были заслушаны свидетели защиты, чьим показаниям присяжные и закон обычно придают меньше значения, чем словам свидетелей обвинения, но судьи внимали им скорее для очистки совести. Прежде всего, ни Марту, ни г-жу дʼОтсер не привели к присяге, равно как Катрин и чету Дюрье, которые состояли у подсудимых в услужении. Г-н дʼОтсер показал, что действительно распорядился, чтобы Мишю поправил повалившийся столбик. Эксперты, чьи свидетельства были тут же заслушаны, подтвердили слова пожилого дворянина; однако они выставили в благоприятном свете и старшину присяжных, заявив, что при осмотре заграждения так и не смогли установить, когда именно был произведен ремонт – три недели или пару месяцев назад. Появление в зале мадемуазель де Сен-Синь вызвало живейшее любопытство, но, увидев кузенов на скамье подсудимых после двадцатитрехдневной разлуки, она пришла в такое смятение, что ее тут же сочли виноватой. Графиня испытала столь острое желание оказаться рядом с близнецами, что, как она сама потом признавалась, ей пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы подавить гнев, который подталкивал ее к убийству прокурора, – тогда в глазах всего света она оказалась бы такой же преступницей, как и они.

Лоранс чистосердечно призналась: по дороге в Сен-Синь увидела в парке дым и подумала, что там что-то горит. Но волнения у графини это не вызвало – слуги вполне могли жечь сорные травы.

– Однако позже я вспомнила об одной детали, которую и хочу представить на рассмотрение суда, – сказала она. – Под брандебурами моей амазонки и в складках гофрированного воротника я нашла крошечные частички, похожие на жженую бумагу. Наверное, их принесло ветром.

– Дыма было много? – спросил Борден.

– Да, – отвечала мадемуазель де Сен-Синь. – Я даже подумала о пожаре.

– Это может полностью изменить ход дела, – заявил Борден. – Я требую немедленно обследовать место, где горел огонь.

Председатель суда отдал соответствующие распоряжения.

Защита вызвала в качестве свидетеля Гревена, но на вопрос, известно ли ему что-то о пожаре, нотариус ответил: «Ничего». Однако стоило им с Борденом обменяться взглядами, как обоим все стало ясно. «Так вот в чем разгадка дела!» – сказал себе старый прокурор. «Они подобрались к правде!» – подумал нотариус.