Темное просвещение. Американские консерваторы против Империи и Собора

Второе возражение Ярвина против антисемитизма состоит в том, что он считает, что евреи не действуют коллективно. Он утверждает, что: «Дело не только в том, что [Макдональд] верит в групповой отбор — он верит в групповые действия. Я верю в человеческие поступки. Группа — это не человек». Это правильно, но совсем не ясно, зачем нужно проводить такое сильное различие в терминах. Я уверен, что Кевин Макдональд также верит в индивидуальные человеческие действия. Важным моментом здесь является то, что группа — это коллектив «человеческих личностей», которые могли бы иметь индивидуальные интересы «в общих интересах», и которые действуют в соответствии с этими общими интересами. В этом смысле действия могут разделяться и управляться группой. Ярвин согласен с тем, что «немцы, сиу или ирландцы» могли:

действовать коллективно в интересах немцев, сиу или ирландцев. Но для того, чтобы это сработало, вам нужна связная система убеждений, которая вознаграждает альтруизм от имени группы и препятствует «предательским» действиям, которые в противном случае были бы в пользу индивида. Другими словами, вам нужно реальное движение этнического национализма.

Развивая эту мысль, Ярвин настаивает на том, что иудаизм, который он помещает в пугающие кавычки, соответствует этому только «теоретически». Он объясняет: «Вся Тора — это история чистой асабии. Евреям надирают задницы, когда их разделяют. Они надирают задницы, когда вместе» В действительности, утверждает Ярвин, иудаизм — это просто «развивающаяся система, подобная любой другой», и он отказался от такой системы. Говорят, что сегодня еврейский этнический национализм встречается только «среди сионистов, хасидов и т. д., И уж точно не среди реформистов и евреев-социалистов, которые в середине века стали частью американской элиты». Итак, вторая причина Ярвина состоит в том, что евреи в американской элите не проявляют этнического национализма.

Третья причина, по которой Ярвин отвергает антисемитизм, заключается в том, что поведение евреев в Америке двадцатого века меньше похоже на инфильтрацию, а больше на ассимиляцию. Он утверждает, что евреи не обязательно конкурировали с элитой WASP, а скорее подражали им, имитировали их идеологии и в конечном итоге прививались к ним:

По сути, евреи (как и мои предки), приехавшие в США, были людьми, которые хотели продвинуться вперед — как личности. С гетто и штетлом покончено. Им нужны были деньги и власть. Разве не всем? Поэтому было вполне естественно, что их привлекли социальные модели самого престижного класса в их новой стране — основной линии «суперпротестантов». Как и большинство новообращенных, они приняли самые модные взгляды элиты брахманов, которая уже продвигалась по пути секуляризации и унитаризма в современном смысле этого слова. Действительно, для прибывших раньше и (как бы мне не хотелось это признавать, поскольку мои предки говорили на «жаргоне») более культурных немецких евреев, большая часть этого процесса уже произошла в Европе. Реформистский иудаизм в значительной степени является протестантизмом во всем, кроме названия, как, конечно же, «научный» марксистский социализм. В то время как у брахманов вообще не было причин принимать еврейский образ мышления. Я также не вижу, как они это сделали. Ассимиляция шла совершенно в обратном направлении.

Итак, третья причина, по которой Ярвин отвергает антисемитизм, заключается в том, что любое присутствие евреев в «соборе» на самом деле является случайным результатом того, что в начале двадцатого века голодные по статусу еврейские мигранты копируют установки и амбиции американских «суперпротестантов».

Наконец, Ярвин отвергает антисемитизм, и это было основной темой видео Кита Вудса, поскольку он опирается на «огромную массу подтверждающих доказательств». Ярвин довольно странно настаивает на том, что:

Историк — это не просто подборщик фактов — он или она создает интерпретацию, во многом как судебный адвокат. Цель истории — нарисовать картину прошлого. Проверка для любого читателя заключается в том, находите ли вы эту картину убедительной. Объем доказательств тут не при чем.

Эта последняя фраза, которая наверняка ошеломит каждого прокурора и историка на Западе, представляет собой любопытный холм, на котором Ярвин решает умереть за отказ от антисемитизма. Он не только хочет умереть на нем, но, похоже, хочет сделать это ярким образом. Ярвин настаивает на том, что масса доказательств в поддержку судебного дела на самом деле

противоположный показатель, потому что адвокат, имеющий слабое дело, часто испытывает искушение попытаться завалить присяжных огромным количеством деталей. Стратегия состоит в том, чтобы потребовать, чтобы читатель либо согласился, либо собрал ту же деталь в контррарративе. Канонический пример — великий гамбит Джонни Кокрена: «Если перчатки не подходят, вы должны оправдать».