Темные искусства

Гигантский кулак отбил руки тюремщиков, высвободив Мэри, после чего бедные надзиратели попятились назад, потому что за шивороты их тащила пара самых сильных рук на земле.

— Вы? — задохнулся я.

Это был священник.

Мужчина загородил нас собой, растопырив руки, и мы наконец-то смогли как следует ухватить Катерину.

Раздался выстрел, и я услышал голос Макгрея.

— Ох, да прекратите вы, идиоты! Ты, подними-ка это!

Катерина перестала дергаться. Я задрал голову, опасаясь худшего, но затем услышал, как она кашляет и болезненно сглатывает.

Я с трудом перевел дух и выглянул из-за плеча священника.

Макгрей целился в стражников и свидетелей из револьвера. Человек, в котором я распознал палача, поднял мешок. Но за ним стоял…

— Это возмутительно! — орал Пратт. — Убирайся! Ты лишь продлеваешь агонию этой шлюхи!

— Мать твоя шлюха! — рявкнул Макгрей. — Денди говорит, что у него улики.

— Присяжные вынесли решение! Ее приговорили к смерти!

У меня задрожали колени.

— Я могу объяснить! — подал я голос. — Улики в том мешке!

— Свечки, что ли? — спросил палач, копаясь в его содержимом.

— Я могу об… — я пошатнулся, едва не рухнув на колени, и Макгрей поспешил ко мне на помощь.

— Ты, черт тебя дери, не торопился! — прошипел он.

— Не стоит благодарности!

— Я тут сам дальше разберусь, иди, втолкуй там все этим кретинам.

Ловким движением он перехватил ступни Катерины и тут же подпер их своим мощным плечом, не сводя револьвера с тюремщиков.

Я потер и похлопал лицо, пытаясь как можно скорее отдышаться. Дождь припустил, но это помогло мне прийти в себя. Я слышал недовольный вой с холма и из застенка тюрьмы — озлобленные крики, требовавшие смерти.

— Отпусти женщину! — брызгал слюной Пратт. — Ее уже осудили!

— Здесь доказательства ее невиновности! — крикнул я и выхватил мешок из рук палача.

— Неужели? — произнес толстый мужчина, в котором я опознал начальника тюрьмы.

Палач, чей голос звучал неожиданно рассудительно вопреки его профессии, подошел ближе.

— Если это правда, я обязан прервать казнь. Однако… — он взглянул на Катерину, которая все еще висела в воздухе и натужно кашляла, — сомневаюсь, что вы сможете убедить нас в этом с помощью свечей.

— Отойдите, и я вам все покажу, — сказал я.

Пратт помотал головой, раскидывая слюни, как бульдог.

— Я отказываюсь!

— Делай, что тебе говорят, Пратт! — крикнул Макгрей и выстрелил в небо.

Этот звук заставил толпу умолкнуть, и палач, воспользовавшись моментом, оттолкнул Пратта и начальника тюрьмы в сторону.

— Дадим им шанс, — заключил он.

Я вытащил ту свечу, которую сломал пополам — ее фитиль окружал тонкий слой порошка, куда более светлый, чем воск. Я всунул этот обломок в трещину промеж плит под ногами, чтобы он стоял вертикально.

— Господи, надеюсь, эта чертова штука сработает, — пробубнил я себе под нос. Я лихорадочно ощупал карманы, но ничего не нашел. Сконфуженный, я огляделся по сторонам:

— Есть… простите, есть у кого-нибудь спички?

— Да чтоб тебя! — не выдержал Макгрей.

Малкольм бросил мне коробок.

Я зажег спичку, прикрыл ее рукой от дождя и поднес к обломку свечи. Пришлось подождать, пока воск немного оплавится и фитиль займется пламенем. Все это время, стоя с вытянутыми руками, я не дышал и молился, чтобы проклятая штука зажглась.

Наконец это произошло, и я отскочил назад.

Мы смотрели на этот крошечный огонек, который рос и подрагивал на слабом ветру. Мы ждали в абсолютной тишине. Даже толпа притихла.

Ничего не происходило.

Я сглотнул и через миг заметил, что Пратт движется в сторону виселицы.

— Ладно, у вас был ша…

— Смотрите, смотрите! — завопил начальник тюрьмы.

Появилась вспышка, а потом что-то зашевелилось.

Казалось, будто из фитиля вырастает крошечный силуэт. Поначалу он выглядел как дождевой червь, выползающий из разрытой земли, — те же стелящиеся, хаотичные движения. Но затем он вырос и устремился вверх, и люди вокруг ахнули.

Фигура становилась все толще, принимая отвратительную форму, выкручиваясь и изгибаясь. Словно сброшенную змеей сухую кожу вдруг пробудил к жизни какой-то факир, и теперь она поднималась ввысь, как зачарованная.

Появилась еще одна змея, куда более тонкая — она двигалась куда быстрее и закручивалась вокруг первой. Когда их завихрения стали слишком тяжелыми, фигура отломилась и упала на землю, продолжая удлиняться, расти в толщину и извиваться, двигаясь, как живое существо, ползущее к нашим ногам.

— Смотрите! — крикнул кто-то, и наши взгляды переметнулись обратно к свече.

Из нее извергалось все больше и больше похожих на червей хвостов, которые закручивались в клубок, словно змеи, выходящие из синеватого пламени. Один конец змеи занялся огнем, и из него во все стороны, как жуткие щупальца, полезли новые змеи. Я представил, как та же фигура вспучивается во время сеанса — с определенного угла и правда было похоже на ладонь.

Все мы завороженно наблюдали за этим зрелищем, пока не услышали вопль:

— Потушите это! — верещал начальник тюрьмы.