Тень ее высочества

Чтобы не подсматривать за воссоединением несчастных заложников, я подошла к некроманту. Как когда-то заявил Грэм, страху нужно смотреть в лицо. К сожалению, оно оказалось скрыто магическим капюшоном черного плаща, точно такого, как у прислужников Эвгуста…

Невдалеке от скрюченной фигуры валялся посох из серебристого металла. Я хотела его поднять – вдруг некромант очнется и сразу же схватится за свое оружие? – но Юлиан своевременно запретил:

– Не трогай! Это Факел Мульхема.

Об этом запрещенном Братством магов артефакте я слышала. Настраивается швыряющий огненные шары посох только на одного человека, остальных, взявших его в руки, он будет обжигать. Мощное и в то же самое время неудобное оружие.

Кто знает, если бы в Элевтии нашлось достаточное количество огневиков, смогли бы они остановить воздушное нападение? И прекратить распространение пожаров? Об этом ведают, увы, только боги…

– Давай уберем посох подальше от некроманта, – предложила я Юлиану.

Ну, страшно мне, страшно, когда у врага есть шанс дотянуться до убийственного артефакта!

– Эва, некромант не очнется до утра, обещаю.

– А вдруг все же проснется?! Лучше перестраховаться, чем превратиться в тлеющую головешку.

Следопыт, молча покачав головой, взмахнул рукой. Черный смерч высотой в человеческий рост горным буром вгрызся в поросшую густой травой почву. Вскоре там образовался настоящий котлован. В него послушный магу вихрь перенес некромантский посох. Засыпав его землей, смерч развеялся в воздухе.

– Спасибо, – цокая зубами, поблагодарила попутчика. Только теперь я поняла, как сильно замерзла, наверняка из-за примененного только что заклинания.

– Не за что, – произнес шатен устало.

И я испытала угрызения совести, поняв, что моя прихоть дополнительно его утомила.

– Эй, риэлы! С минуты на минуту взлетаем, – сообщила Валэри.

– Боишься, что друзья нашего преследователя будут его искать? – предположил Юлиан, кивнув головой в сторону некроманта.

– Я в этом уверена. Лия сказала, что их поработители время от времени связывались друг с другом. Разберемся с этим мерзавцем – и взлетаем.

Последние слова прозвучали жестко, а глаза блондинки хищно блеснули желтым.

Нет, я понимаю, что некроманты пленили их сородичей и заставили помогать в нападении на Элевтию. Но убивать бесчувственного человека…

«Эва, он сжег сотни невинных людей».

«Я понимаю, Грэм! Но как можно убить не в бою? Беззащитного?»

«А как он убивал? – рыкнул мысленно сатуриец. – Он бы тебя не пожалел!»

«Я согласна с тобой, Грэм, но не могу допустить расправу над полуживым существом…»

Мои моральные терзания усилились, когда Валэри стянула с пленника капюшон. Под ним оказалось бледное лицо миловидного юноши, почти подростка. С закрытыми глазами он продолжал жалобно стонать.

У меня сжалось сердце, когда в руке ламчериона блеснул нож. И я не сдержалась:

– Валэри, не убивай его! Пожалуйста!

Блондинка оглянулась на Юлиана, то ли ища одобрения, то ли стремясь получить разрешение, ведь, по сути, некромант – его «добыча».

– Оставь его, – вдруг поддержал меня следопыт. – Шансов, что он доживет до утра, почти нет. К тому же я слышал рык какого-то крупного хищника. Стоит нам улететь – и он наведается сюда.

Валэри уступила, бросив на меня снисходительно-насмешливый взгляд.

Северная империя, незаселенные земли,

45-й день пришествия Эвгуста Проклятого

Мы летели остаток ночи и весь день. Все это время я спала, откинувшись на Юлиана или уткнувшись лицом в спину Яна, и не заметила, когда покинули нас Лия с Тимианом. Сон не принес новых сил. Кошмары, меня мучили самые страшные в моей жизни кошмары.

Они продолжились и наяву, когда после заката ламчерионы опустились на землю в лиственном лесу. Перед глазами снова и снова возникала одна и та же картина: чернильное небо, озаряемое огненными всполохами. А внизу – пепелище, в которое превращалась Элевтия. Огненные шары, падающие с неба градом. Гигантским, пылающим градом… Вспышки алого пламени… взрывы… жар, который чувствовался даже высоко в небесах… Город в огне. Крики, запах гари. Беспомощные, испуганные люди, исчезающие в буйстве освободившейся стихии…

Я никогда не забуду Элевтию. Да и вряд ли захочу. Вместе с городом исчезла и частица моей души, верящая в хорошее. Обхватив голову руками, я сидела на поваленном дереве и ничего не чувствовала. Ни боли в мышцах, ни страха перед будущим, ни холода, шедшего от земли и пробирающегося под одежду, ни тепла от разведенного Юлианом костра. Ничего!

Не в силах отвернуться, как завороженная, я наблюдала тогда за разрушением Элевтии, прозревая. Не важно, кто я. Не важно, чего хочу. Я всего лишь букашка под ногами великана. И этот великан – власть и силу имущие, аристократы и маги. Такие, как я, не представляют для них ценности. И нас можно без сожаления пускать в расход. Мы ведь не играем важной роли в этом мире. Все решения принимают за нас, не учитывая наши чувства и интересы.