Тень Энвижен

– Тихо, тихо, подожди. Родди, я с тобой, – прижав ладонь к его мокрой щеке, она говорила ласковые слова, в которых не было особого смысла, но Родерику от них почему-то становилось легче.

– Она, оказывается, больна уже больше года, – горестно сказал он, целуя руку Сандры, – а мы ничего не подозревали, думали, она просто устает. Лечение не помогло, какая-то неподдающаяся форма.

– Попей соку, – она сходила к холодильнику, налила ему соку и сунула в стакан соломку, – холодный. Я понимаю, это тяжело, но люди не только приходят в этот мир, но и уходят из него, это закон природы. Мы должны постараться сделать уход наших близких светлым и достойным.

– Так принято говорить у вас в хосписе? – с усмешкой спросил Родерик, принимая у нее стакан.

Сандра смутилась – она действительно повторила фразу, недавно сказанную Анной Гримвэйд кому-то из родственников пациентов, – и, вновь присев на свою любимую софу, спросила:

– Ты сказал Сильвии про нас с тобой?

– Нет, я… я не успел.

– Понятно. Что ж, подождем до рождественского обеда.

– Сэнди, понимаешь, я… я не смогу поехать на Рождество в Сидней. Ты, если хочешь…

– Погоди, как это? Нора же так старалась все устроить, ты сам этого хотел.

– Да, конечно, но все резко изменилось, давай, пока никому ничего не будем говорить. Я не могу тебе всего объяснить, но… но…

Темные глаза Сандры сузились в щелочки.

– Ясно, – протянула она, безошибочно угадывая ситуацию, – Сильвия высказала предсмертное желание, чтобы вы с Мэгги сочетались браком. И пока она жива, мы никому ничего не должны говорить – чтобы она оставалась в блаженном неведении. Так?

Родерик залился краской.

– Сэнди, пойми, я…

– Нет, зачем? – поднявшись, Сандра встала перед ним, глядя сверху вниз. – У нас с тобой есть отличный выход: мы можем быстро и по-тихому развестись, так же, как и поженились. И ты выполнишь последнюю волю своей мамы.

– Ты говоришь глупости, – возмутился он, – тебе не стыдно?

– Почему мне должно быть стыдно? Ты уговорил меня выйти за тебя замуж, наплел неизвестно что – маме, мол, нужно только мое счастье, наследник, у нас будет дом и прочее. Теперь, я вижу, дома у нас не будет. Так к чему мне этот брак?

Возмущенный ее словами Родерик, как ужаленный, взвился с места.

– А сам я тебе не нужен, да? Ты меня совсем не любишь?

– Мало ли, кто кого любит, не обязательно жениться. Ладно, я пошла спать, ты меня утром не буди, мне на работу к четырем.

Уйдя в маленькую комнату, Сандра плотно закрыла за собой дверь, улеглась на гостевую кровать и тихо заплакала. Родерик потоптался на месте и отправился в спальню, надеясь, что жена все же признает свою неправоту и вернется на супружеское ложе. От слов Сандры ему было обидно до безумия, но чувство это, как ни странно, уменьшило горечь отчаяния, вызванного известием о болезни матери.

* * *

Мэгги провела восхитительную ночь в объятиях Дэна Прэстона, до десяти утра работала в своей студии с видом на море, посетила лекцию по принципу трехкомпонентности, сходила с подругами на ленч, и все это время пыталась подавить распирающее душу желание хоть с кем-нибудь поделиться услышанными накануне новостями. Но клятва есть клятва, и она сумела продержаться часов до трех, а потом ей стало совсем нехорошо. Вытащив из сумки телефон, Мэгги позвонила матери.

– Привет, ма, можно мне сейчас к тебе заглянуть?

– У меня сейчас консилиум, – устало ответила Анна, правильно угадав, что дочь мучается от переполняющей ее информации, – приезжай в Гаденвэйл часам к четырем.

Не доезжая до хосписа, Мэгги увидела выходившую из автобуса Сандру и притормозила.

– Сэнди, привет, как дела? Садись, подвезу.

– Привет. Спасибо, тут недалеко, я дойду, – очень сухо ответила Сандра и быстрым шагом направилась в сторону хосписа. Мэгги озадачено смотрела ей вслед и пыталась вспомнить, из-за чего Сандра могла бы на нее дуться. Когда же они в последний раз виделись? Кажется, когда она, Мэгги, водила всю их компанию в театр на аборигенские пляски – с целью совращения Дэна Прэстона. И тут Мэгги, ударив себя по лбу, вспомнила, что не отдала Сандре честно заработанные деньги – тысячу долларов!

– Ах, я подлая! – громко сказала она сама себе, рванула с места машину, чтобы догнать Сандру, но та уже вошла в ворота хосписа и скрылась из виду.

Припарковав свой седан в разрешенном для сотрудников и родственников пациентов месте, Мэгги поднялась к матери в кабинет. Анна, просматривавшая на компьютере чью-то историю болезни, улыбнулась ей и подставила щеку для поцелуя.

– Подожди немного, родная, я сейчас освобожусь. Хочешь кофе?

– Нет, мама, спасибо.

Анна сделала пару звонков, отдавая распоряжения, потом закрыла файл и повернулась к дочери.

– Вот и я. Так что, ты под сильным впечатлением разговора с Сильвией?

– Ага.

Неожиданно Мэгги почувствовала, что распирающее ее желание куда-то ушло – действительно, что за интерес рассказывать что-то человеку, который и без того все знает. Анна печально покачала головой.

– Безумно тяжело, когда из жизни уходит твой близкий друг. Я уже пережила это с твоим отцом, теперь Сильвия.