Тень и её демон

Мне Расписная комната тоже никогда не нравилась. Красота фресок, прославленная далеко за границами Акато-Риору, вблизи внушала страх. Я была впечатлительным ребенком и ясно видела, что все живые существа, изображенные на фресках, давно умерли. Изображающие веселый триумф жизни сюжеты с легконогими танцовщицами при близком рассмотрении являли собой картину смертного распада. А радостные улыбки, застывшие на потемневших и покрытыми язвами лиц, и вовсе не предвещали ничего хорошего.

Каждый раз, проходя мимо жизнерадостно отплясывающих мертвецов и птиц, глазеющих на меня свысока своими пустыми глазницами, я старалась смотреть только себе под ноги. Череда гладко отполированных деревянных половиц, напротив, всегда действовала успокаивающе.

В этот раз через Расписную комнату меня вели под конвоем. Я не поднимала глаз от половиц еще и потому, что тяжело идти с гордо поднятой головой, если твои руки стянуты магическими неразрывными путами за спиной.

Растрепавшиеся волосы падали на глаза и щеки, а длинная коса была спрятана под воротником рубашки. Должно быть, со стороны я больше походила на лохматого мальчишку из благородной семьи, чем на девушку. Благо, под черным кожаным жилетом грудь не бросалась в глаза. Разве что туго затянутая шнуровка на кожаных штанах слишком откровенно подчеркивала бедра. Красный шейный платок, который я повязывала «на удачу» поверх черной рубашки мужского кроя, совсем разболтался и соскальзывал. В какой-то степени за то, что он развяжется и упадет, я переживала больше, чем за свою непутёвую растрепанную голову.

«Ты больше привязана к своим вещам, чем к людям. Этот платок ничем тебе не помог прошлой ночью», — хмыкнул демон.

«А прежде всегда помогал. Пока он на мне, со мной удача», — упрямо твердила я.

Гвардейцы держали деловитый скорый темп, и, чтобы поспевать за их длинными целеустремленными шагами, мне приходилось то и дело по-детски семенить. Чувствовала я себя при этом донельзя глупо, при том, что была ниже обоих, как минимум, на голову. Точь-в-точь провинившийся мальчишка в сопровождении рассерженных взрослых. Из-под длинной челки, выпутавшейся из косы, я взглянула в том направлении, куда меня вели. Направо через длинный коридор начиналась лестница в подвал, в котором хранили вино. Я недоверчиво хмыкнула. Не может быть, чтобы король решил совместить приятное с полезным! Я живо представила себе, как он проводит Священный суд надо мной, попутно уделяя должное внимание пыльным бутылкам с лучшим красным вином столицы.

Но нет. Обманутые ожидания — самая плодородная почва для ошибочных выводов и неверных поступков. Мы повернули еще раз — из чего я сделала вывод, что гвардейцы очень слабо ориентируются в коридорах Белого дворца. Они просто выбрали едва ли не самый кружный путь к Казематам из всех возможных. Причем я, бросая исподволь короткие взгляды на конвоиров, читала по лицу безусого неприкрытую досаду на старшего по званию, который постоянно выбирает не ту дорогу. Но усатый не спрашивал совета, шагал вперед, глядя прямо перед собой, а безусый только кривил сомкнутые тонкие губы.

По пути нам почти никто не встретился — только уставшая, равнодушная ко всему и всем незнакомая мне женщина средних лет с полупустым ведром мутной воды и влажной тряпкой, заткнутой за пояс. Она посмотрела на меня выцветшими глазами и прошла дальше.

Я еще ниже опустила голову. Нет никаких шансов, что мои белые волосы в сочетании с воровской одеждой вызовут хоть какие-то вопросы у окружающих. Древняя кровь в Акато-Риору с равной вероятностью может быть либо у высокородных, либо у отверженных. Как отличить? Очень просто. Высокородные не одеваются как воры. Одежда в этом городе имеет куда большее значение, чем что-либо еще. Даже звона монет недостаточно, если не приложить к этим монетам шейный платок и накрахмаленный стоячий воротничок. Белоснежный. Синие в Акато-Риору не котируются.

«На тебе и вовсе черный воротничок, воровка! Зови Тень, беги прочь, пока король не увидел в таком виде», — предостерег демон.

Я притворилась, что ничего не слышу.

Перед решеткой, преграждающей дорогу в Казематы, стоял крепкий стол, за которым сидел распорядитель — крупный бородатый мужчина в черном мундире без знаков различия. Перед ним лежала большая книга, заполненная ровными столбиками цифр, и целая коллекция самопишущих перьев, одно из которых он старательно протирал мягкой замшей. Металл и лакированное дерево, из которых состояли вечные перья, от такого бережного обращения блестели в приглушенном желтом свете магических стеклянных шаров.

— Кого привели? — с неудовольствием буркнул распорядитель, зыркнув из-под полей форменной фуражки. Глаза у него были темные и яркие, а меж густых бровей залегла ворчливая морщинка.

— Ворюг из Ночной гильдии мне тут еще не хватало! — возмутился он, взглянув на меня. — Тащите его в городское Управление, пусть они следят за отребьем.